Люди, меняющие город: что должен уметь современный урбанист

За последние 10–15 лет в Европе и лет пять в России урбанистика стала очень популярной сферой деятельности: все увлеклись городами и стали заниматься ими с разной степенью профессионализма. Но где учат урбанистов и что они должны уметь? Этой весной институт «Стрелка» и Высшая школа урбанистики НИУ ВШЭ запустили международную магистерскую программу Advanced Urban Design («Передовые практики городского проектирования»). T&P попросили ее руководителей Анастасию Смирнову и Алексея Новикова рассказать, с какими задачами работают современные городские проектировщики и какими профессиональными компетенциями они должны обладать.

До недавнего времени в сфере урбанизма существовали по крайней мере три направления деятельности: Urban Planning — городское планирование, очень подробно описанная профессия, которой учили традиционно качественно в крупных американских и европейских университетах; Urban Studies — социологические и несоциологические исследования городов, и Urban Design — самая молодая специализация, возникшая в 1950-е. Тогда никто не понимал, кто все эти люди, и пришлось потратить много времени, чтобы объяснить, что за специалисты занимаются формами в городе (улицами, тротуарами, клумбами, тумбами) и зачем. Только в 1960-е годы в Гарвардском университете открылось отделение Urban Design, которое по сей день является одной из сильнейших школ мира.

Интересно, что за последние примерно 15 лет границы между этими тремя специализациями заметно размылись. Сложно определить, кто сегодня занимается городом и работает только с формой, а кто — только с шириной тротуаров, не заботясь о том, что люди, например, могут идти и смотреть в телефон, и кто в таком случае занимается реальностью, которая эту улицу определяет. Как оказалось, чтобы сегодня быть городским проектировщиком, требуется гораздо больше знаний. В числе специфических качеств востребованного сейчас эксперта — способность сочетать проектное и критическое мышление, работать в междисциплинарной команде, взаимодействовать с большими данными и неизвестным контекстом.

Гарантировать и предвидеть то, что произойдет даже через пять лет, довольно сложно, поэтому образование должно быть в первую очередь направлено на развитие у студентов критического мышления. Это очень полезная компетенция, которая помогает видеть проблему, искать и использовать новые возможности, понимать, кого еще нужно привлечь для решения вопроса, когда первичных знаний не хватает. Но есть важный нюанс: критическое мышление может мешать людям творческого склада, которые видят проект в объеме, в рисунке, отказываться от концепции, потому что она не ложится на какую-то социальную конструкцию.

Если заниматься проектированием, не подвергая критике собственные концепции, возникают достаточно интересные, но тяжелые с социально-экономической точки зрения проекты, такие как у архитекторов-утопистов. Например, у Корбюзье с его урбанистическим концептом Radiant City или Фрэнка Ллойда Райта, человека, который город в принципе не любил, а создавал пригородную утопию, или же у Эбенизера Говарда с его городами-садами. Все это социальная инженерия: эти люди создавали утопию, но не обладали достаточным уровнем критического мышления, чтобы подвергнуть их сомнениям. При этом Корбюзье и Фрэнк Ллойд Райт были абсолютно гениальными архитекторами, объемщиками, но урбанистами, социологами и экономистами — нет. Курс по критическому мышлению (Critical Thinking) абсолютно необходим для современного архитектора, градостроителя и любого проектировщика. Можно спроектировать прекрасное здание, но не вписать его в социальную среду.

В большинстве случаев студентам, да и профессионалам нужно пройти довольно долгий путь, чтобы, во-первых, выработать пресловутый общий язык и научиться друг друга слышать и понимать, что экономист не станет архитектором, а только приобретет дополнительные компетенции, и наоборот. Представить себе, что архитектор немедленно превратится в ведущего экономиста и начнет разбираться в институциональной экономике точно так же, как в работах Корбюзье, невозможно.

Для тренировки мультидисциплинарного подхода существует ряд очень полезных упражнений, которые позволяют делать ошибки, в том числе и жуткие. Например, можно собрать людей с экономическим бэкграундом и предложить им под руководством архитектора провести исследование архитектуры и градостроительных параметров определенного района. Великих результатов не требуется: нужно попытаться понять, что такое карта, какие физические параметры действительно интересны, пробовать рисовать и обсуждать это потом с коллегами-архитекторами. В этот момент архитекторы под руководством экономиста мучаются, проходя через экономический анализ или статистический анализ цен на квартиры в каком-то определенном районе города. Это недолгое упражнение позволяет студентам почувствовать себя в шкуре другого: что такое быть, например, архитектурным историком или экономистом и что из этого можно брать, чтобы сделать интересный проект или предложить новую концепцию.

Урбанистика — наука, которая основывается на информации, масштабном сравнительном анализе опыта разных стран и городов. Хороший проект предполагает проведение быстрого и эффективного исследования, причем, как это обычно бывает, в сильно ограниченные сроки. Поэтому так важен навык работы с проектом в месте, непонятном ни с культурной, ни с социальной, ни с экономической точки зрения, как и умение вовремя находить других специалистов и коллег.

Рассмотрим пример спальной застройки Москвы и Московской области. Советские архитекторы были вынуждены подчиняться плановой идеологии и идти на поводу у концепции Корбюзье. Такая планировка не создает потока, торговых улиц и площадей, а значит, никогда не сможет приспособиться к рыночной экономике. В известной степени мировая экономика становится муниципальной, а города — глобальными, что в корне меняет подход и к городскому планированию, и к различиям между экономикой мира и города, и к местному самоуправлению, и к проектированию пространства, в котором такого рода экономика теперь помещается. Только профессионал в состоянии понять, в каком контексте он работает, чтобы совершать какие-то дальнейшие действия.

Город существует в нескольких ипостасях. Это физическая среда, или хард на языке архитекторов, городское сообщество, или софт, и еще административная составляющая — все институты, местное самоуправление и границы. Неожиданно появилась еще одна ипостась, связанная с некими невидимыми отношениями. А выявлять их можно с помощью потока данных, который генерируют жители, — сигналов мобильных телефонов, транзакций по кредитным карточкам, постов в социальных сетях, которые находятся в открытом доступе. Эти данные позволяют увидеть город с абсолютно нового ракурса и оценить проблемы трафика, культурной идентичности городских районов и многое другое.

Современный урбанист не может существовать без понимания того, как устроены большие данные, как ими можно пользоваться, визуализировать. Перемещения людей в городском пространстве часто выглядят очень хаотично, но на самом деле все они очень сильно связаны где-то в виртуальном пространстве, так что решения, как выстраивать социальную и инженерную инфраструктуру в городе или соблюдать интересы сообществ, находятся очень быстро.