T&P продолжают постоянную рубрику «Молодые ученые» — в новом выпуске третьекурсница Виктория Бояршинова, которая с 14 лет занимается разработкой метеостанции для экологического мониторинга, рассказывает о том, как выжить в науке, когда традиционно оказываешься самой младшей на всех конкурсах инноваций.

Где учится: студентка третьего курса Московского авиационного института (МАИ)

Что изучает: радиоэлектронику летательных аппаратов

Особые приметы: победитель четвертого сезона конкурса «Инновационная радиоэлектроника», рисует

В радиоэлектронику я попала совершенно случайно, хотя, наверное, со стороны такая цепочка событий выглядит судьбоносной. Скажи мне в детстве, что я научусь паять платы, а на третьем курсе выиграю грант, — да никогда в жизни! Я училась в общеобразовательной школе — правда, с уклоном в аэрокосмические науки. На крыше у нас была собственная (и довольно продвинутая) метеостанция, а при школе был организован космический музей «Покорители Вселенной». Астрономию нам отдельно не преподавали, но учителя биологии, физики, географии восполняли этот пробел.

Примерно с 14 лет я работаю над мобильной метеостанцией для экомониторинга. Это спутник, который в комплексе с беспилотником (БПЛА) может облететь область поражения (или любую область, которую нужно исследовать) и оценить экологическую обстановку в режиме «здесь и сейчас». Концентрацию газов в обычных и экстремальных условиях (пожар, авария на заводе), погодные условия вокруг взлетно-посадочных полос, уровень температуры, влажности воздуха и другое. У нас же в России постоянно что-то горит — дома, ТЦ, мусорки поджигают. Не говоря уже о ежегодном мероприятии «Горящие леса». Вот, например, случай с ТЦ «Синдика» — это же экологическая катастрофа. Конечно, в потенциально опасных зонах установлены метеостанции. Но вся проблема в том, что они стационарные и ограничены радиусом распространения, до каких-то точек сигнал может не дойти. А мобильному спутнику не страшны ни расстояние, ни условия работы. Мой, например, способен залететь в эпицентр возгорания и оценить риски и время взрыва баллонов, скорость и направление распространения газов, площадь распространения пожара на торфяниках, если добавить в «начинку» инфракрасные камеры.

Не могу сказать, что родилась с паяльником в руке и схемой платы в голове, — честно говоря, когда меня со школьной командой отправили на чемпионат CanSat, я только-только научилась базовым вещам вроде программирования, 3D-моделирования, работы с инструментами.

CanSat — это такая модель микроспутника, который весом как жестяная банка с газировкой. При этом размер ничуть не влияет на его свойства, в нем прекрасно умещаются все элементы: бортовой компьютер, приемник-передатчик, система питания, «модуль полезной нагрузки» (датчики). Одноименный чемпионат по сборке и конструированию таких спутников семь лет проводится среди школьников (с восьмого класса) и студентов при поддержке МГУ и Роскосмоса. Это был отличный и довольно забавный опыт: обстановка была похожа на лагерь, только вместо «одолжи тушь на дискотеку» мы бегали друг к другу за запасными канифолями или паяльниками, какими-то проводами, программаторами. То есть конкуренции и соревновательного духа не было вообще. Теперь мне кажется, что это не очень хорошо. Не то чтобы я была за атмосферу как в «Дрянных девчонках», но это не готовит тебя к реальной жизни. На взрослых конкурсах, если у тебя летит плата и ты не подумал о запасной, — виноват сам. Мы же все были друзья-подружки и переживали даже за чужие проекты. Хотя тогда это помогло не отчаяться, когда ничего не получалось.

Мы с командой выиграли сезон 2014 года. И поездка помогла мне все расставить по своим местам — расстаться с электроникой и микросхемами я уже не смогла. Чувство, когда твоя «банка» (как я ее называю) взлетает в небо с дроном, невозможно передать словами: ощущение, будто ты и космонавт, и ученый одновременно. Может, это покажется пафосным или надуманным, но вот в тот самый момент я чувствовала себя как князь Болконский в сцене с дубом.

В Москве у меня началась личная победная серия: две из трех номинаций в «Инженерных стартах», еще один чемпионат CanSat, марафон WordSkills в Екатеринбурге. С последним, кстати, смешно вышло. Мы повезли туда прототип спутника. И вот катится чемодан по ленте, а там сканируется колба с проводами. Охрана в шоке: откуда у школьников бомба? Еле уболтали.

Все это проходило на фоне бешеных нагрузок по подготовке к ЕГЭ и вступительным в вуз (я выбирала между МАИ, МЭИ и Бауманкой). Прямо перед экзаменами, которые должны были лишь подтвердить мои успехи, мой организм сказал мне: «Ну все — повеселились, и хватит». Меня вдруг накрыл эмоциональный кризис, не хотелось вообще ничего. Из-за этого экзамены я сдала так себе, поступила благодаря внешкольным достижениям, а весь первый курс проучилась как в тумане — постоянно отпрашивалась с пар, потому что сил не было вообще.

Развитию моего проекта помог случай. В университете я все-таки продолжила работу над своим спутником в банке, но никому не рассказывала об этом. На втором курсе я зашла в тупик: никак не могла разобраться с дальностью антенны, что меня страшно бесило. Этот вопрос буквально жужжал в голове, как надоедливая муха. На одном из зачетов (так совпало, что это было «Введение в антенную технику») я разговорилась с преподавателем и вдруг все ему выпалила: что я со школы занимаюсь разработкой мобильной метеостанции, что есть апробированный прототип, но никак не получается улучшить дальность антенны… В общем, план-конспирация провалился, меня отправили в отдел научно-исследовательской работы студентов (НИРС), а оттуда — на конкурс «Инновационная радиоэлектроника». Его проводят Минпромторг и ЦНИИ «Электроника» — это по уровню мечтаний как МИД для дипломатов.

Я жутко запаниковала, когда мне пришло приглашение во второй тур: я была единственной второкурсницей среди магистров, аспирантов и разработчиков из компаний. Плюс итоговым заданием следующего этапа был бизнес-план, а графики, инвестиционная привлекательность и прочие расчеты никогда не были моей сильной стороной. Вот так я поняла, что это не конкурс из категории «какие крутые схемы ты начертил, держи грамоту», к которым привыкли технари. Это другой уровень. Сейчас технологии и мир так быстро меняются, что глупо что-то изобретать в стол. У тебя даже нет времени на размеренность — либо наскоком, либо никак. Есть идея — реализуй, не копи чертежи.

В какой-то момент я отчаялась найти напарника (в секции «Инновации в бизнесе» в паре с инженером обязательно должен был работать маркетолог, пиарщик или экономист). Очень много кандидатов оказались на деле «искателями сокровищ» (призового фонда в 3 миллиона) — ни наука, ни опыт их не интересовали. А потом мне написала Даша Перепелюк, и все — искра, буря, безумие. Мы отлично сработались, особенно в эмоциональном плане — в одиночку с такими нагрузками и давлением я бы точно не справилась. Когда мне на почту прилетело приглашение в Омск, я сразу сказала: «Ну нет, без тебя я никуда не поеду».

Перед финалом «Инрадэла» (наше ласковое название «Инновационной радиоэлектроники») нам устроили краш-тест — питч-сессию с потенциальными инвесторами на выставке SEMIEXPO Russia. Кто-то смеялся и спрашивал, как такой детский конструктор сюда попал. Ну, он и правда выглядит смешно со стороны. Но были и те, кто загорелся моей идеей. Один человек даже согласился купить станцию за 300 000 — а я просто так цену ляпнула, с огромной наценкой. Он, конечно, не столько стоит, поменьше.

В Омске мы взяли самый крупный грант — миллион рублей. Я честно не ожидала такого, нам даже не говорили, что будет «суперприз». А как потом рассказывали организаторы, нашу метеостанцию жюри выбрало единогласно. Эти деньги пойдут на развитие проекта — преимущественно на комплектующие и юридическое оформление. Один из членов жюри сказал мне: «Если не запуститесь в ближайшие семь-восемь месяцев — не запуститесь никогда». Поэтому сейчас мы активно работаем над этим, разбираемся во всех юридических проволочках, ищем в команду еще руки. Некоторые из экспертов отрасли предложили свою небольшую помощь: посмотреть, оценить; кто-то предложил сертифицирование каких-либо данных, другие — ресурсы своего предприятия для изготовления плат. Это вдохновляет.

Мне кажется, ученым может быть каждый — он есть в каждом из нас. Особенно в детстве. Все, наверное, пытались самостоятельно сделать мыльные пузыри, посадить косточку, изобрести новый цвет, смешивая гуашь, построить домик на дереве или шалаш — это же не детские шалости, а научные эксперименты. Братья Райт, первые изобретатели самолета, сломали игрушку-вертушку и попытались смастерить новую. И так началась их любовь к небу. Представляете, сломанная игрушка в конечном счете привела к тому, что мы можем за один день слетать во Владивосток и обратно. Любое открытие начинается вот с таких небольших шагов, детского любопытства и увлечений.

Ресурсы и книги, которые рекомендует Виктория:

«Пределы роста: 30 лет спустя». Донелла Медоуз, Йорген Рандерс, Деннис Медоуз

Всем, кто озабочен загрязнением нашей планеты, советую почитать книгу американских исследователей о том, как рост населения и объемов потребления довели планету до крайнего истощения природных ресурсов.

«13.8. В поисках истинного возраста Вселенной и теории всего». Джон Гриббин

Я с детства увлечена космосом и прочитала-посмотрела довольно много книг и фильмов на эту тему — именно эта книга отлично подойдет для тех, кто хочет разобраться, с чего все началось.

Лекция «A Robot That Eats Pollution»

Выступление Джонатана Росситера на TED о роботе, который поглощает нефтяные пятна. Мне кажется правильным, что технологии, которые виноваты в разрушении планеты, начинают работать в обратную сторону и помогают защищать окружающую среду.

Лекция «Why Сuriosity is the Key to Science and Medicine»

Я действительно считаю, что любопытство — ключ к научному открытию. Если вы мне не верите, посмотрите вот эту лекцию TED исследователя рака Кевина Джонса.