Дмитрий Черников был успешным маркетологом, но в какой-то момент понял, что работа не приносит удовольствия, — и решил всерьез заняться тем, к чему давно лежала душа: классическими мужскими костюмами. Родственники посмеивались, швейная машинка не слушалась, а сам процесс шитья оказался гораздо более волнительным и ответственным, чем все, чем Дмитрий занимался раньше. Он остался портным-любителем (и не спешит становиться профессионалом), но и в маркетинг не вернулся, выбрав третий путь — работу в издании о мужском стиле и сарториальный блог. T&P рассказывают историю его профессионального превращения в новой рубрике «Вторая карьера».
В детстве у меня не было мечты стать кем-то конкретным, но в первом классе я говорил, что буду банкиром, потому что мой папа занимался финансами. В 15–16 лет я начал увлекаться кино, и было ощущение, что можно пойти во ВГИК, но потом посмотрел на тех, кто там учится и преподает, и желание отпало: тогда казалось, что это университет с очень консервативным взглядом на кинематограф, а я любил все, что связано с масскультом, и люди, для которых все мировое кино заканчивается на Феллини (притом что, конечно, к Феллини я отношусь прекрасно), вызывали у меня большие вопросы. В итоге от безысходности я и правда пошел в Финансовую академию: мне казалось, что если я получу универсальную профессию, то смогу заработать, даже если все мои творческие эксперименты провалятся. Я отучился в академии пять лет, получил диплом и ни дня не проработал по специальности.
У меня никогда не было ощущения, что я прямо «творец-творец», но всегда хотелось иметь какое-то отношение к творческой деятельности: заниматься пусть даже чем-то скучным, но в области, которая связана с
Работа в маркетинге поначалу меня удовлетворяла. Было ощущение, что она приносит результат, мне это нравилось. К тому же на тот момент для меня была очень важна хорошая зарплата: когда ты молодой, кажется, что надо прилично зарабатывать. Тем не менее у меня постоянно был конфликт с продуктом: конечно, попадались какие-то жемчужины, с которыми хотелось работать бесплатно, но 80% — или что-то не очень интересное, или откровенно плохое. С теми же книгами, например, порочный круг: читателю предлагают то, что он хочет, и он остается в болоте своего вкуса, часто довольно сомнительного. В 2014 году я бросил работу в маркетинге, потому что больше не мог: мне было дискомфортно, хотелось чего-то совсем другого. И это «совсем другое» пришло практически ниоткуда: я открыл шкаф, и меня, можно сказать, озарило.
Лет в 20 у меня появился интерес к одежде. В интеллигентской среде идея, что внешний вид человека как-то отражает его внутренний мир, не слишком популярна (хотя в последнее время с этим лучше). Раньше у мужчин была почти традиция: дырявые носки, растянутый свитер и три докторские степени. В
Как научиться шить костюм
Я забил в гугле что-то вроде «как научиться шить костюм», и оказалось, что в Москве всего одни курсы. Туда я и пошел. Сейчас шитье уже стало модной и популярной штукой, можно выбирать из
Швейная машинка — это не сложно, сложно найти с ней общий язык; для меня это было долго и мучительно. Ее настройкой занимаются профессиональные настройщики, я
Начинали мы вшестером, а в конце осталось только двое. На курсы ходили очень разные люди: например, был парень, который оказался соорганизатором Tweed Ride — это мероприятие, во время которого 300 человек в классических твидовых костюмах катаются по Москве на велосипедах. Были ребята хипстерского типажа, которые мечтали шить костюмы и джинсы по-американски. 70% посетителей курсов — девушки разного возраста, условно «домохозяйки», они хотели заниматься шитьем в качестве хобби. Профессиональных швей были единицы, и, что интересно, они уходили первыми: им казалось, что они уже все знают. Тогда я это только наблюдал, а теперь начинаю понимать:
когда человек слишком сильно привыкает к своему способу что-то делать, он перестает учиться, и обычно это даже трагично, потому что на что угодно интереснее смотреть с разных сторон.
К середине курса, месяце на
После первого курса я чувствовал, что получил какой-то невероятный объем мозговзрывающих вещей, которые лежали у меня в чертогах разума нераспакованными. Были знания, но не было понимания. И я пошел на те же курсы еще раз — только пиджак на этот раз шил не зимний, а летний. Но и сегодня я далеко не все распаковал. Благодаря тому, что я смотрю, как работают в разных ателье, читаю исторические книги про крой, общаюсь с портными, у меня формируется 360-градусное видение — но без понимания основ оно бесполезно. Это как с изучением языка: ты можешь освоить грамматику и базовые слова, потому что без них нельзя двигаться дальше, но вокабуляр нужно пополнять постоянно. Когда мне говорят, что вот тут приталивание, тут высота плеча, тут угол воротника, я должен сразу понимать, о чем речь.
Для человека / про человека
Свой первый костюм я переделывал много раз: мне не нравились пропорции, местами хромало техническое исполнение — в
Я никогда не пользовался своим опытом маркетолога для того, чтобы раскручивать себя как портного или как журналиста. Пока со мной не связался первый заказчик, я вообще не думал, что буду шить для кого-то, кроме себя, не думал про коммерциализацию этого процесса: это было такое плавание с закрытыми глазами на корабле без штурвала. Куда вынесет, туда и вынесет.
Над костюмом для первого клиента я работал месяцев пять, наверное. На самом деле его можно сделать за три недели, если шить с утра до вечера, если ты крутой портной, если у тебя поставлена рука, нет экзистенциальных кризисов и ты не погружаешься в депрессию на десять дней из-за того, что как-то не так лацкан вышел. У меня так ни разу не получалось.
Шить на клиентов в тысячу раз более волнительно, чем на себя. Человек хочет не просто получить шмотку, но прочувствовать вот этот волшебный мир индивидуального пошива. Естественно, если ты делаешь какую-то шнягу, тебе самому от этого гадко. Поэтому любые недочеты и провалы действуют на нервы гораздо сильнее, чем когда сдаешь не очень хороший текст.
Плохим текстом ты не так сильно испортишь мир, как плохим костюмом. Костюмом можно жизнь испортить.
Чтобы сделать какую-то вещь человеку, надо хорошо его понимать. Портной не обязательно должен быть стилистом (хотя мне, например, нравится, когда меня приглашают построить какой-то образ), но когда ты что-то делаешь для человека, ты это делаешь про человека, как бы посвящаешь ему фильм или поэму, выраженную в материале. Это то, за что люди готовы платить деньги, то, что доставляет мне кайф. Это не только про технику, не только про стиль, не только про моду; это чистое творчество.
Правила стиля
Идея блога, посвященного мужской классике, появилась у меня еще в 21 год, но тогда на него не хватало ни времени, ни сил. Где-то на
После того как несколько моих статей начали активно репостить, я отправил их главному редактору журнала The Rake — это издание о bespoke как стиле жизни, провозглашающее возрождение мужской элегантности. Мне предложили тестовое задание; я как раз ехал в Лондон и целый день посвятил тому, что с утра до вечера ходил по ателье и делал интервью. Это было ужасно интересно — возможность посмотреть на портновские технологии и поговорить с крутейшими мастерами. Мне кажется, я тогда завел знакомств на всю жизнь, а материала было столько, что мы эти публикации потом делали еще год.
Профессионализм vs кругозор
Сейчас я работаю в The Rake сарториальным редактором: отвечаю за обзоры ателье, поиск новых имен, поддержание контактов со старыми и так далее. И
Сарториальный
Англ. sartorial — «портновский», от лат. sartor — «портной». Имеющий отношение к классическому костюму; связанный с портновским производством либо со стилем и дресс-кодом.Я жалею о том, что не бросил свою работу в маркетинге раньше. Мне как-то сказали: «Дмитрий, ну какой из вас портной? Хорошие портные начинают шить в 14 лет, а
Вообще, я очень не люблю думать в сослагательном наклонении и при взгляде на свое прошлое довольно редко о
любые грабли — это возможность не наступать на них в следующий раз.
Фотографии: Люба Козорезова
Комментарии
Комментировать