Письмо № 172. Как учить китайский, а оказаться в Индонезии — и стать своим, несмотря на культурные барьеры

Владимир Кириченко потратил несколько лет на изучение китайского языка, а в итоге учится на английском — в Индонезии. Для кого-то это «все равно Азия», но не для того, кто на собственной шкуре прочувствовал, как велика роль культурных различий. Чтобы преодолеть их и извлечь максимум из учебы и работы, Владимиру пришлось читать книги по культурологии и советоваться с научным руководителем — знатоком азиатского менталитета. Зато теперь он без страха гуляет по трущобам Джакарты и путешествует по 15 тысячам островов Индонезии. T&P записали его рассказ.

Китай

Когда мне было 15–16 лет, я понял, что мои амбиции, желания и мечты шире границ села в Донецкой области в Украине, где я родился и вырос. Мои братья и сестры не оканчивали вузов, а для меня образование стало главной целью в жизни — и так сложились обстоятельства, что я переехал в Луганск и поступил на английскую и китайскую филологию в Луганский педагогический университет им. Т.Г. Шевченко. Параллельно пошел учиться в процветавший тогда Институт Конфуция — это сеть культурно-образовательных центров, которые Китай открывает по всему миру для поддержки и развития китайской культуры (в Москве такие институты открыты при РГГУ и МГУ). Подружился с китайцами, активно вникал в их традиции и культуру, и это стало моей подготовкой перед первой поездкой за границу — в Китай. Я получил стипендию как «успешный студент зарубежного вуза, обучающийся по специальности „китайский язык“» — и поехал «углублять» китайский в Чжэцзянский педагогический университет (город Цзиньхуа, провинция Чжэцзян).

Ребята, которые поехали со мной в Китай, быстро переключились на поиск подработок: человеку с европейской внешностью в Китае довольно легко начать сниматься в рекламе. Но мне хотелось продвинуться в языке. К сожалению, преподавателям в Цзиньхуа не хватало опыта работы с иностранцами, особенно на начальных этапах изучения языка, и я принял решение поехать учиться в Пекинский университет языка и культуры. Китайский язык идеально учить именно в Пекине: там он ближе всего к литературному стандарту, без влияния диалектов.

Китай выделяет много стипендий для студентов любого уровня — чтобы стать стипендиатом, нужно создать аккаунт на сайте интересующего университета, загрузить все необходимые документы, заплатить регистрационный взнос (его размер обычно зависит от вуза и города: в Пекине это около 800 юаней на очной программе и около 600 юаней на краткосрочных курсах, в Гонконге — 300 HKD на PhD). Твою кандидатуру рассмотрят и, если сочтут портфолио достойным, предоставят стипендию от правительства, провинции, самого университета, Института Конфуция и т. д.

После выпуска из Пекинского университета в 2015 году я вернулся в Луганск, чтобы работать в родном вузе, но мои карьерные планы изменила военно-политическая обстановка. Я начал искать вузы и программы, где мог бы продолжать изучать культуру Востока, и в итоге по квоте Россотрудничества поступил в Высшую школу экономики на востоковедение. На втором курсе научный руководитель рассказал мне, что есть возможность поехать в London School of Public Relations в Джакарте (Индонезия).

Индонезия

Образование в Индонезии — довольно закрытая сфера: местные вузы боятся конкурировать с иностранными, хотя сейчас правительство пересматривает эту политику и хочет открыть двери для иностранных студентов. London School of Public Relations связан с Лондоном весьма косвенно: в некоторые программы включены курсы или предметы, реализованные в сотрудничестве с вузами Великобритании. Самая распространенная программа обмена в Индонезии — Student Exchange Programme, рассчитанная на один семестр, потому что дольше русские студенты в Индонезии не задерживаются: поддержку иностранным студентам здесь оказывают неохотно, нет адекватной языковой подготовки, жизнь в кампусах не отличается комфортом, в столовых только местная еда… В общем, мой переезд в Джакарту был чистым экспериментом — а для Вышки и LSPR стал первым опытом «обмена».

London School of Public Relations — Jakarta (LSPR-Jakarta)

Один из лидирующих частных университетов в Индонезии в области Public Relations. Популярен благодаря организации разного рода конференций, волонтерских работ, мероприятий. Один из немногих частных вузов с высшей государственной аккредитацией (А), программы которого направлены на развитие международных стандартов в области образования в Индонезии.

Большинство вузов Джакарты предлагают программы в области маркетинга и связей с общественностью. Например, в LSPR на уровне бакалавриата есть программы в области международных отношений, маркетинга, art performance, filmmaking и т. д.; на уровне магистратуры — программы Corporate Communication, Marketing Communication, International Communication for Business and Development (на ней учусь я) и др.

Министерство образования недавно начало поощрять местных преподавателей в получении PhD (большинство из них имеют только магистерскую степень). В связи с этим занятия научной деятельностью, конечно, приветствуются, однако почти не находят поддержки среди преподавателей и руководства вузов. Важна инициатива: нужно выдвигать собственные идеи и добиваться поддержки «нужных» людей, а для этого — понимать, у кого есть авторитет. Без доверительных отношений со статусными людьми вы не будете услышаны.

Получить грант на обучение можно через посольство или связавшись напрямую с вузом — направив туда предложение о сотрудничестве или план исследовательского проекта. Большинство вузов в Индонезии — частные, и если проект выглядит полезным для университета, то директор лично принимает решение о квоте в твою пользу.

Жилье — опция, которая не считается обязательной. Чаще молодежь снимает комнату в коскосане (koskosan) — это что-то вроде дешевого трехзвездочного отеля с отдельными комнатами, общей кухней и холодильником, от 1,5 млн рупий (~7150 рублей) за маленькую комнату с ванной и туалетом в номере до 4 млн рупий (~19 000 рублей) за более просторную и комфортную комнату с рум-сервисом, прачечной, общей зоной отдыха, охраной и т. д. LSPR предлагает своим иностранным студентам апартаменты стоимостью 5 млн рупий (~24 000 рублей) прямо в кампусе в самом центре Джакарты в жилом комплексе с бассейном и кафе на первых этажах: они выглядят как студии, но комнаты на самом деле очень маленькие.

Иностранцы учатся по субботам: только в этот день читают лекции на английском языке, сразу три пары. Иногда проходят лекции или дискуссии с участием людей из министерств и других государственных учреждений. Нагрузка небольшая, удобно совмещать учебу с работой. В реальности для того, чтобы устроиться на работу, нужно, чтобы принимающая сторона взяла на себя риски, связанные с вашими визой, страховкой и жильем. В моем случае это был университет: по приезде в Джакарту меня устроили в университетский офис заместителем декана одного из кампусов.

Этикет, еда, курилка: как стать своим

Отправляясь в Индонезию, я полагал, что меня ждет что-то похожее на Китай, и надеялся, что знание языка и знакомство с культурой поможет адаптироваться. В итоге различия между двумя странами оказались столь ощутимыми, что китайский опыт только усилил культурный шок, с которым я столкнулся по приезде.

Первые две недели — «ура, иностранец!». Но через месяц работать стало очень сложно. Коммуникация с коллегами зашла в тупик: мы не понимали, как себя вести друг с другом, как задавать вопросы, почему нужно делать именно так, хотя проще и эффективнее по-другому, и т. д. Со временем люди начали блокировать мои активные попытки адаптироваться, стали жаловаться и открыто критиковать, демонстративно игнорировали, не реагировали на мои просьбы о помощи. Я спросил заместителя декана, в чем дело, — он ответил, что я им «просто не нравлюсь». Тогда я начал искать помощи вне университета: просил совета у научного руководителя как знатока азиатского менталитета, изучал литературу. Например, могу посоветовать книгу Эрин Мейер «Карта культурных различий» (Erin Meyer, «The Culture Map: Breaking Through the Invisible Boundaries of Global Business») — мне она очень помогла.

Дело оказалось в том, что многие сотрудники учебного офиса не имеют высшего образования и, хотя и работают в университете, который позиционирует себя как международный, чувствуют неловкость при общении с человеком другой культуры. Я стал первым иностранцем в их команде, коллеги просто не знали, как себя вести со мной, и предпочитали избегать.

Индонезийские деловые отношения построены на дружеских и семейных связях, это костяк любого коллектива, поэтому чужаку очень сложно занять в нем место. Чтобы подружиться с коллегами, можно разделить с ними обед из местной столовой или привезти из поездки сувениры (это одна из местных традиций, причем размер сувенира зависит от статуса человека, а не от близости ваших отношений). Но ничто так не сближает, как совместный проект или командировка: это буквально сразу уничтожает барьеры в общении.

Переговоры с индонезийцами — дело очень непривычное для европейца. Гостя обязательно ждет фуршет с изысканной едой, путешествия, экскурсии по городу, но после заключения сделки к выполнению оговоренных условий и обязанностей они относятся халатно — ведь дело в шляпе. О делах говорят с улыбкой, мягко и непринужденно. Никогда не озвучивают соображения напрямую, не говорят «нет» — вместо этого скажут «может быть» или «потом». Могут запросто украсть у тебя идею и выдать за свою. И постоянно опаздывают.

На адаптацию ушло 8–9 месяцев. Я старательно общался с руководством университета, по максимуму разделял с коллегами рабочие привычки — даже ходил с ними в курилку, хотя сам не курю. Оказалось, именно там, в курилке, и происходит обсуждение всех важных дел! Помимо этого, демонстрировал свой искренний интерес к учебе и работе и желание принести пользу университету. Так я оказался на новом уровне доверия — меня стали отправлять в международные командировки от университета и на встречи с потенциальными партнерами. Сейчас я работаю помощником руководителя по специальному проекту нового кампуса и благодаря своему интересу ко всему и инициативности нахожусь в отличных отношениях с коллегами.

Один из ключей к азиатам — еда. Обед у нас в офисе похож на типичное русское застолье с песнями и плясками — праздник в миниатюре. «Жить, чтобы есть» — этот принцип применим ко многим странам Азии. В открытом доступе трудно найти свинину, потому что Индонезия — мусульманская страна, но мои друзья-мусульмане советовали ехать на Бали, чтобы отведать знаменитых молочных поросят.

Кстати, судить об Индонезии по Бали — ошибка: здесь 17 тысяч островов, каждый со своей уникальной культурой. Я практически никогда не сижу дома в свободное от работы время, и если не путешествую и не отправляюсь в очередной музей, то, по крайней мере, хожу через микрорайоны или трущобы Джакарты. Мой интерес подкупает местных, а когда я пытаюсь шутить на их языке или напевать традиционные детские песни, сразу становлюсь для них родным. Меня зовут на самые разные мероприятия — я был на научных семинарах, праздниках, свадьбах.

Главный урок, который я извлек: чтобы интегрироваться в среду, нужно быть податливым и маневренным, полюбить местную культуру и как минимум демонстрировать поддержку и понимание традиций. Вот сейчас читаю индонезийскую классику и слушаю дангдут.

Что же до китайского — он в итоге оказался не лишним. Индонезийские этнические китайцы очень активно занимаются бизнесом и часто привлекают партнеров из Китая. Поэтому несмотря на то, что местные китайцы принадлежат скорее к индонезийской культуре и часто порой даже не говорят на стандартизированном китайском, знание этого языка еще как может пригодиться — и как средство общения, и как ресурс (например, его можно преподавать). Как-то у нас была встреча с партнерами из Китая. Китайцы очень плохо говорят по-английски, а по-индонезийски так вообще за большим исключением, и вот тогда у меня и была возможность показать свои навыки и знания.