«Mesdames! Перестаньте быть детьми, попробуйте стать на свои собственные ноги, жить своим умом, работать своими руками, учитесь, думайте, трудитесь, как мужчины, — и вы будете так же независимы», — писала Мария Вернадская в своей работе «Аристократический труд» 1862 года. Вернадская верила, что развитие техники приближает гендерное равенство, дворянкам стоит перестать стыдиться труда, а к ведению хозяйства и уходу за детьми склонны далеко не все женщины. T&P публикуют главу из книги «Штурмуя цитадель науки: женщины-ученые Российской империи» историка Ольги Вальковой о том, как Вернадская повлияла на положение женщин в России, хотя и не снискала славы при жизни.

Штурмуя цитадель науки: женщины-ученые Российской империи

Ольга Валькова
Новое литературное обозрение. 2019

Царица-наука

Интерес к естественным наукам, увлечение изучением естественных наук существовали среди российских женщин, принадлежавших к высшим сословиям государства, преимущественно к аристократии, на протяжении всей первой половины XIX века. Некоторые женщины, такие, например, как Е.П. Фадеева, обладали научным образованием достаточно высокого уровня и относились очень серьезно к своим научным занятиям. Эти занятия занимали львиную долю их времени. Однако, несмотря на все это, а также на поддерживавшиеся ими достаточно тесные связи с членами профессионального научного сообщества, положение этих женщин было положением любительниц. Образованных, настойчивых, квалифицированных, даже признаваемых коллегами, но тем не менее любительниц. Они не имели никаких официальных документов, подтверждавших уровень их образования и компетенции, не состояли ни на какой службе и не нуждались в заработке. Сама идея проведения научных исследований ради заработка, наверно, показалась бы им весьма странной, так же как и мысль о работе ради заработка как таковая. Однако уже в 50-е годы XIX века первая российская женщина-политэконом Мария Николаевна Вернадская (1831–1860) выступила в профессиональной научной периодической печати с целой серией статей, посвященных вопросам аристократического отношения к труду в целом и отношения к женскому труду в частности. Она также высказала некоторые идеи, касавшиеся положения женщин и женского труда, которые без преувеличения были революционными для российского общества того времени.

Несколько идей проходят красной нитью через все работы М.Н. Вернадской. Во-первых, М.Н. Вернадская была уверена, что именно развитие науки, научного знания отныне определяло жизнь людей и, значит, невежество стало главным врагом развивающегося человечества. «Невежество, как злой колдун, — писала она, — старается вредить всякому доброму началу, — оно шепчет: в старину все было лучше, и тешит воображение сказками, — оно разбивает машины, жжет книги, — оно же во время повальных болезней называет отравителями и убивает людей, в руках которых спасение человечества — оно, как злая волшебница, хотело бы усыпить ум и волю человека, как в старину прелестную сказочную царевну; но тут является благодетельный гений — наука!». И продолжала: «Она (наука. — Прим. авт.) пробуждает нас от тягостной дремоты, раскрывает перед нами таинства природы, и учит извлекать из них пользу. Всюду мы видим ее благодетельное влияние, везде мы видим чудеса, большие, чем в старину. По мановению ее могучего жезла разверзается земля и отдает нам свои сокровища, драгоценные металлы, камни, предметы роскоши и предметы необходимости. Дно морей отдает нам свои перлы и кораллы; без парусов и весел беззаботно мы пускаемся в море; без лошадей ездим по земле; с быстротой желания можем мы передать наши мысли почти из края в край земли; слово смертного человека — мы можем сделать навсегда бессмертным!» И на основании вышеизложенного приходила к выводу: «Но всех чудес не пересчитать: мы их видим ежедневно, ежеминутно пользуемся ими, и даже так привыкли к ним, что перестали их ценить, — а с каждым днем являются новые еще чудеса, и, может быть, со временем, то, что представляется нам вымыслом фантазии, превратится в действительность, как превратилось уже так многое. И всем этим мы обязаны доброй волшебнице — науке, и ее верным гениям — прислужникам — машинам».

Равенство и машины

Но что имело особое значение для М.Н. Вернадской, так это то, что развитие науки, приведшее к созданию различных машин, устранило неравенство возможностей, существовавшее ранее между людьми вообще и мужчиной и женщиной в частности, поскольку это неравенство основывалось прежде всего на преимуществах грубой физической силы. В процитированной нами выше статье «Старина» М.Н. Вернадская привела очень красочный пример для иллюстрации этой своей мысли: «В темную ночь быстро мчится поезд железной дороги. Со свистом и грохотом несется металлический конь: не существует для него ни лени, ни усталости, никто не превзойдет его в силе, и никто не сравняется с ним в покорности воле человека. Гордо рассекает он медной грудью воздух и оставляет по себе длинный огненный след. Нет у него ни любимцев, ни избранных: он верно и ровно служит всему человечеству; богач и бедняк, вельможа или простолюдин — он всех мчит с одинаковой быстротой. Он создан не для прихоти одного, а для пользы всех, и скольким приносит он счастье и довольство!…» Не менее красочный пример привела М.Н. Вернадская, чтобы показать, как появление машин сводит на нет преимущества мужской физической силы: «Женщина, хотя бы даже очень слабая, у которой в руках хороший револьвер, может смело одержать победу над самым сильным дикарем, вооруженным только томагавком. Женщина, сидя в покойном и красивом вагоне, скорее доедет до назначенного места, чем самый сильный мужчина верхом на коне», — писала она в статье «Назначение женщины» и продолжала с полной уверенностью: «Со временем цивилизация еще более ослабит достоинство грубой силы…»

М.Н. Вернадская ни на секунду не сомневалась в равенстве умственных и нравственных возможностей мужчины и женщины и повторяла это неоднократно.

«Женщина в умственном отношении стоит совсем не ниже мужчины; она способна и рассуждать, и обсудить сама свое положение…»,

— писала она в статье «Свобода выбора труда». И повторяла через несколько страниц: «В умственном отношении мужчины и женщины равны; следственно цивилизация все более и более делает доступными для женщин все те труды, которые исполняют мужчины. Женщина может исполнить также хорошо, как и мужчина всякое дело, где требуется ум, а не физическая сила». Она также неоднократно отмечала прямую зависимость между трудом и личной свободой человека, замечая, что женщины из простонародья обладают большей степенью личной свободы, чем «барыни»: «В простонародье, где женщины работают почти наравне с мужчинами, они пользуются сравнительно большей свободой, чем женщины высшего круга, хотя мужчины в простонародье гораздо грубее, и гораздо более злоупотребляют своими правами, чем мужчины образованные. Наши кухарки, няньки, горничные, относительно, гораздо независимее, чем их барыни», — писала она в статье «Женский труд». И тут же задавала вопрос: «Отчего же и женщинам благородного происхождения нельзя было бы работать?»

Ответ на этот вопрос М.Н. Вернадская видела, во-первых, в традиционном сознании женщины, воспитывавшемся в ней с раннего детства, а во-вторых, в глубоко укоренившемся в аристократическом сознании презрении к труду. М.Н. Вернадская была уверена в необходимости изменения принципов, на которых строилось воспитание девочек из привилегированных сословий. «Пятнадцатилетний гимназист обыкновенно знает немногим более, чем институтка в 16 лет, — писала она в статье «Свобода выбора труда», — но мальчик в эти лета только начинает серьезно учиться, прежние его познания служат для него не более, как подготовкой; а девушка в эти лета большей частию прощается уже с наукой навсегда, а если и продолжает заниматься, то уж не науками, а искусствами. Отчего же это происходит? Не все же прямо со школьной скамейки идут под венец; а наконец, что мешает и замужней женщине заниматься серьезными предметами, или искусствами, когда она имеет к ним способности? Оттого, что с самого начала девочке внушают совсем другие понятия, чем мальчику». И продолжала, развивая свою мысль: «Мальчику говорят, что он должен работать, что он может быть полезен для общества, что он должен зарабатывать средства к жизни и для себя, и для своего семейства, и конечно при всем этом не забывают внушать ему и правила семейных добродетелей. Девочке говорят, что она должна быть послушная дочь, а со временем покорная жена, хорошая хозяйка и добрая мать, вот и все. Более ей не говорят ничего, да и незачем; потому что и этого достаточно для семейного круга, а женщина-де создана для того, чтоб жить в своем семействе:

удел мужчины — жизнь общественная; удел женщины — жизнь семейная. Так судят почти все; но — справедливо ли это, и может ли такое разделение не иметь очень важных неудобств?».

Все люди, считала М.Н. Вернадская, рождаются с разными способностями. Принуждать человека заниматься тем, к чему у него этих способностей нет, — бессмысленная трата сил, времени и денег. И, в соответствии с этим правилом, не каждая женщина рождается со способностями быть нянькой, воспитательницей, учительницей или со способностями к ведению хозяйства. Это не значит, что у нее нет каких-нибудь других способностей, которые, если их развить, могли бы сделать ее полезной обществу. […]

Главное препятствие на пути женской независимости М.Н. Вернадская видела в нежелании женщин аристократического круга (а речь здесь шла именно о них), принадлежавших к «обществу», работать, в укорененном представлении о том, что труд ради заработка унизителен. «Итак, что поприще деятельности закрыто для женщин — это несправедливо; но справедливо то, что они сами себе его закрывают; женщины просто — не хотят работать, и, скажу более, женщины стыдятся труда. Как бы ни показалось это резко, но это — истина», — писала она. Характерно, что в качестве примера подобного отношения к самой идее труда среди высокопоставленных женщин М.Н. Вернадская приводила именно занятие наукой: «Что сказали бы о почтенной даме, которой нет никакой необходимости работать, если б она цветущие годы своей молодости посвятила изучению какой-нибудь науки, и после, усвоивши себе хорошо предмет, которым занималась, стала бы давать уроки?», — задавала она вопрос. И отвечала на него: «Согласитесь, что эти примеры так смешны, что не стоит о них говорить». М.Н. Вернадская замечала, что к мужчинам, пожелавшим поступить подобным образом, общество отнеслось бы совершенно терпимо, приняв такое занятие как нечто вполне естественное: «Однако же мужчины дают уроки и в искусствах, и в науках — и это совсем не смешно и не странно: этих мужчин везде, в каждом обществе принимают хорошо, — писала она и снова подчеркивала: — Мужчина гордится тем, что работает за деньги, и на свою трудовую копейку содержит свое семейство, а женщина — стыдится платы за свой труд, как позорного дела. Скажу более: предрассудок против женского труда так силен, что женщина скорее решится на действительно позорный поступок, чем на то, чтобы честным трудом добывать себе пропитание». […]

Портрет М.Н. Вернадской (из книги: Ве...

Портрет М.Н. Вернадской (из книги: Вернадская М.Н. Собрание сочинений покойной Марии Николаевны Вернадской, урожденной Шигаевой. СПб., 1862)

Слава после смерти

М.Н. Вернадская не подписывала своих статей полным именем, когда они публиковались впервые в 50-е годы XIX века в издаваемом ею вместе с ее мужем В.И. Вернадским журнале «Экономист», но после ее смерти в 1860 году ее муж в посвященном ей некрологе упомянул о ее работах и перечислил их: «Скромность не позволяла ей при жизни подписывать их своим именем, и немногие знали о ее трудах. Мы считаем поэтому необходимым припомнить главные из них в том порядке, в котором они были помещены в нашем издании, предпринятом и веденном при содействии ее и с ее совета…» Через два года муж и отец М.Н. Вернадской собрали ее разрозненные стать вместе и издали единым сборником под ее настоящим именем.

Таким образом, при жизни М.Н. Вернадской о том, что автор написанных ею статей — женщина, знали только люди из ее близкого окружения. Но сразу же после ее смерти этот факт биографии стал всеобщим достоянием. Возможно, именно потому, что автор статей оставался анонимным, они привлекали внимание не только читающей публики, но и специалистов. В 1858 году, после выхода в свет статьи М.Н. Вернадской «Женский труд», в «Санкт-петербургских ведомостях» была опубликована пространная рецензия на нее П.Г. Славинского «Общественная самостоятельность женщин. (По поводу статьи «Женский труд» в «Экономическом Указателе», No 60)». Автор рецензии отметил: «Нет сомнения, что каждый, принявшийся читать статью «Женский труд», прочел (или прочтет) ее с живейшим сочувствием от начала до конца», а также что «от кого мне ни случалось слышать отзывы о статье “Женский труд» — все говорили, что вполне согласны с автором ее…”. Также П.Г. Славинский высказал свое согласие с точкой зрения автора статьи: «…кроме того, — писал он, — мне нередко случалось и прежде быть участником в рассуждениях о причинах зависимого положения женщин в обществе, и эти рассуждения согласовывались в сущности с мнением г. М.В., автора означенной статьи». Он также нашел необходимым высказать несколько соображений, подтверждавших точку зрения автора о равных способностях к труду мужчин и женщин (за исключением некоторых видов физического труда).

В отличие от М.Н. Вернадской, однако, П.Г. Славинский не считал существовавший запрет поступления женщин на государственную службу чем-то незначительным. Если М.Н. Вернадская всего лишь упоминала о том, что женщина не может быть военным и чиновником, но считала, что это не имеет особого значения, поскольку и других профессий в мире более чем достаточно, было бы желание работать, то П.Г. Славинский, видимо более опытный, чем М.Н. Вернадская, в житейских делах и особенно в общении с отечественной бюрократической системой, счел необходимым остановиться на этом вопросе более подробно, сформулировав тезис, который буквально через пару лет стал камнем преткновения в борьбе российских женщин за их допуск к высшему образованию и к интеллектуальным профессиям:

«Недопущение женщин к службе государственной — военной и гражданской (кроме учебной части) зависит не от безусловной неспособности их к ней, а от обычаев, принявших в некотором отношении вид закона,

— писал он и добавлял: — Умственное развитие женщин настолько же возможно, как и развитие мужчины. Женщина обладает органами чувств такого же устройства, как и мужчина. Вся разница в развитии женщин и мужчин заключается в несходстве их общественного положения». […]

Если М.Н. Вернадская сформулировала первое условие, необходимое для завоевания женщинами независимости, заключавшееся в их собственном желании работать и зарабатывать средства себе на жизнь, то П.Г. Славинский сформулировал второе условие: необходимость упростить доступ женщин к труду. Очень коротко, буквально в двух абзацах он описал существовавшую в стране ситуацию, которая стала практически непреодолимым препятствием к профессиональному труду женщин в интеллектуальной сфере после того, как условие, сформулированное М.Н. Вернадской, было выполнено. Во-первых, писал П.Г. Славинский, «где существует даже между мужчинами мнение о приличности и неприличности или унизительности занятий, там еще более бывает ограничен круг действий для женщин. Если мужчина, которого отец был чиновником, считает не соответствующим своему званию — заняться торговлей или каким-нибудь ремеслом, то то же самое думает он и насчет своей сестры или жены, точно так же думает про себя и сама сестра или жена чиновника; а между тем для них не существует рода занятий, соответствующего занятиям их брата или мужа: их не примут на службу ни в какое присутственное место. Поэтому волей-неволей родители готовят своих дочерей (да и сами дочери готовятся) только к тому, чтоб быть им женами чиновников». А во-вторых, считал П.Г. Славинский, если количество указанных работ изначально ограничено, а занятие ими дает людям определенные привилегии, то никто не захочет расширять круг этих привилегированных лиц, включая в него новых членов: «Предрассудки относительно приличности и неприличности известных занятий порождаются разного рода преимуществами — должностными и сословными. Если известные роды занятий предоставляются в преимущественное пользование известным лицам, званиям или сословиям, то не всякое лицо, при затруднительности доступа к различным посторонним для него занятиям, может легко перейти к тем занятиям, где чувствуется недостаток в трудящихся, и потому весьма понятно, что оно смотрит враждебно на всякое постороннее лицо, решившееся на совместничество с ним в его круге действий». П.Г. Славинский считал такой подход к делу крайне ограниченным, поскольку с точки зрения политэкономии чем больше народу работает, тем лучше для всех:

«…для общества выгодно, если всякий живет своим трудом, а не на чужой счет; чем больше труда в обществе, — чем больше избытка в произведениях труда, в предметах потребления, тем оно богаче и тем счастливее»,

— заканчивал П.Г. Славинский свою рецензию.

Но П.Г. Славинский ошибся. Не в политико-экономических постулатах, а в том, что статья М.Н. Вернадской пропадет бесследно. Так же как и сама М.Н. Вернадская недооценила своих современниц. Целый комплекс обстоятельств сложился в конце 50-х — начале 60-х годов XIX века и подтолкнул женщин к выбору более активной жизненной позиции, к освоению новых профессий и закрытых для них ранее видов деятельности. Сыграли ли в этих изменениях свою роль статьи М.Н. Вернадской или ее личный пример? Сегодня трудно судить с уверенностью, но вполне вероятно.

В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Где можно учиться по теме #история