Зевающие, лежащие и спящие: как художники разных эпох и стилей изображают расслабление

Художники веками изображали человеческое тело в состоянии покоя: чем более расслаблен натурщик, тем проще ему долго оставаться в определенной позе. Кроме того, расслабленное тело удивительно разнообразно. Одних только положений сна не меньше десятка, а если сон застигнет человека внезапно, то их можно будет насчитать еще больше. Художник-сюрреалист Десмонд Моррис посвятил позам и жестам в искусстве целую книгу. T&P публикуют из нее сокращенную главу о том, как интерпретировать позу «нога на ногу», зачем рисовать человека зевающим и почему на картинах люди очень часто спят.

Язык тела. Позы и жесты в искусстве

Десмонд Моррис

Издательский проект «А+А» — совместный импринт Ad Marginem и дизайн-студии ABCdesign. 2019

«Нога на ногу»

Закинуть ногу на ногу — настолько естественное движение, что мы редко задумываемся о его значении. Однако эта поза может транслировать социальный сигнал. С одной стороны, ее можно трактовать как признак растерянности, показывающий, что мы ощущаем себя «не в своей тарелке» и хотим отгородиться от мира. Но она же может сказать о том — с другой, — что мы расслаблены и комфортно чувствуем себя в компании окружающих. Все дело в том, что «нога на ногу» — противоположность той позы, которая выражает наши почтение или бдительность: в этих случаях мы обычно сидим прямо и держим ноги свободно — на случай, если будет необходимо срочно действовать. Впрочем, мы редко отдаем себе отчет в значении положения наших ног — в обычной ситуации мысли заняты другим. Именно поэтому говорят, что ноги не врут. Для большинства из нас не составит проблемы скрыть истинные чувства на лице и вежливо улыбнуться в неприятной ситуации, но положение ног или беспокойные движения стоп легко могут нас выдать.

Слева: Портрет Эндрю Паркера Боулза. Люсьен Фрейд. 2003-2004 гг.
Справа: Мужчина, не стоящий внимания. Шурук Амин. 2012 год

[…] Существует немало культурно обусловленных различий в том, в каких ситуациях и как именно мы принимаем позу «нога на ногу». На Западе принято скрещивать ноги, размещая одно колено на другом, как мы видим это на портрете Эндрю Паркера Боулза в мундире бригадира кисти Люсьена Фрейда (2003–2004). В данном случае расслабленная поза бригадира резко контрастирует со стандартными фотографиями военных, которые сидят фронтально, положив руки на колени. Кажется, что на автопортрете ливанской художницы Шурук Амин — картина называется «Мужчина, не стоящий внимания» (2012) — модель изображена в не слишком вызывающей позе: солнечные очки, распущенные волосы, прямая спина и полуобнаженные ноги, скрещенные в коленях. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что произведение посвящено критике социального неравенства полов на Ближнем Востоке. Эта работа вошла в серию «Попкорнография», в которой разработаны темы, подлежащие запрету в традиционной арабской культуре. В 2012 году Амин продемонстрировала в Кувейте свой проект «Это мужской мир» — он вызвал такой скандал, что выставка была закрыта спустя всего несколько часов после вернисажа. […]

Скорчившийся мальчик. Микеланджело Буанороти. Около 1530–1534 гг.

Сидение на корточках

[…] В произведениях искусства достаточно часто изображают сидящих на корточках людей, ягодицы которых касаются земли; на некоторых изображениях они полусидят: одна нога стоит на колене, а другая согнута, как при сидении на корточках, при этом иногда для дополнительной опоры используют одну или обе руки. Изменение положения рук зачастую подразумевается также и другими разновидностями этой позы. Например, кисти можно прижать к груди, соединить или положить на колени. Иногда изображают модель, оперевшуюся на колени локтями, иногда — с руками, скрещенными на груди или обнимающими ноги. Интересно, что у многих доисторических фигурок, изображающих людей, сидящих на корточках, руки плотно прижаты к груди. Скорее всего, у этого есть практическое объяснение: если изваянные руки вытянуты, велик риск, что они будут повреждены или отломятся.[…]

Большинству изображений сидящих на корточках фигур присуща двусторонняя симметрия, но Микеланджело ее уверенно нарушил, создав более динамичную скульптуру — «Скорчившегося мальчика» (около 1530–1534). Асимметрия здесь достигнута за счет того, что, склонившись к правому бедру и пропустив одну из опущенных рук между согнутыми в коленях ногами, мальчик обхватывает не обе, а лишь одну ступню. […]

Мученик: продавец фиалок. Фернан Пелес. 1885 год

Облокачивание

[…] На картине художника-прерафаэлита Джона Эверетта Милле «Дочь дровосека» (1851) мы видим зарождающуюся дружбу: небрежно прислонившийся к дереву мальчик предлагает девочке землянику. Однако эта сцена не так идиллична, как это может показаться на первый взгляд. На создание полотна художника вдохновило одноименное стихотворение Ковентри Пэтмора, которое повествует о трагической истории Мод, дочери дровосека, и сына богатого сквайра. Классовое неравенство — непреодолимая преграда для брака молодых людей, и Мод, дав жизнь незаконнорожденному ребенку, затем, не выдержав страданий, сходит с ума. В написанной Милле сцене из детства влюбленных их одежда и позы подчеркивают классовые различия.

На столь же эмоциональном полотне «Мученик: продавец фиалок» (1885) Фернан Пелес изобразил мальчика — продавца фиалок, изнуренно прислонившегося к стене. Его глаза закрываются от усталости, но его жизнь зависит от нескольких монет, которые он заработает, если сумеет продать фиалки. Цель этой картины — побудить зрителя к борьбе против социальных условий, которые в XIX веке привели городское население к такой пронзительной бедности.

Слева: Дочь дровосека. Джон Эверетт Милле. 1851 год. Справа: Мужчина в синем. Тай-Шань Ширенберг. 1996 год

От усталости — или скуки — мы иногда склоняем голову к какой-нибудь части нашего тела. Чаще всего это происходит автоматически, бездумно, и действие может принимать разные формы. Например, голову поддерживают ладонью, а локоть упирается в твердую поверхность — например, в стол; предплечье при этом располагается под головой в качестве опоры. Сама ладонь поддерживает подбородок и щеку, как на портрете кисти британского художника Тай-Шань Ширенберга. Позицию руки можно изменить, подперев костяшками пальцев скулу. Именно эту расслабленную позу приняла героиня портрета работы Питера Лели.

Спящая Венера. Джорджоне. 1510 год

Лежание

В западном искусстве существует давняя традиция изображения лежащих обнаженных женщин. Изображение лежащей фигуры художники, как правило, включали в композиции, воссоздающие тот или иной мифологический сюжет: нагота тем самым была легитимирована. Так, первый известный пример — картина «Спящая Венера» (около 1510), приписываемая кисти Джорджоне, итальянского живописца эпохи Ренессанса. На ней мы видим обнаженную женскую фигуру, лежащую на спине; фоном ей служит гряда холмов. Как это часто бывает на картинах такого рода, Венера изображена с закрытыми глазами, а ее голова покоится на откинутой вверх руке. «Венера Урбинская» (1538) Тициана представляет собой гораздо более смелую трактовку сюжета: обнаженная лежит на кровати или кушетке в роскошных покоях и смотрит зрителю прямо в глаза. Произведение пронизано откровенной чувственностью — неудивительно, что оно вызвало много споров. Ровная горизонталь лежащей фигуры маловыразительна — поэтому художники стремятся оживить ее при помощи вертикальных элементов. […]

Купальщики в Аньере. Жорж Сера. 1884 год

На картине «Загорающий» (1966) Дэвид Хокни изобразил модель, лежащую на животе, — однако в данном случае это обнаженный мужчина. Полотно вошло в серию выставленных в Лос-Анджелесе в 1960-х годах работ — именно в этот период художник начал разрабатывать в своем творчестве тему бассейна. В самом деле, сюжетом картины «Загорающий» в равной степени являются как мужчина, так и вода в бассейне. Изобразив купальщика, Хокни обратился к одному из сквозных пластических мотивов в западном искусстве (ассоциирующемуся, возможно, в первую очередь с Жоржем Сера и его картиной 1884 года «Купальщики в Аньере»), но добавил к нему гомоэротический оттенок.

Последний вечер. Джеймс Тиссо. 1873 год

Раскачивание

[…] Художники порой изображают умиротворяющие монотонные движения кресла-качалки — устройства, которое позволяет извлечь пользу из успокоительного раскачивания. И хотя колыбели существуют с древних времен, кресло-качалку для взрослых стали использовать лишь в начале XVIII века. Первые ее изображения появляются в американском народном искусстве этого периода.

В XIX веке портретисты часто запечатлевали своих моделей в кресле-качалке. Именно в нем сидит мечтательная юная леди, изображенная на живописном этюде к картине «Последний вечер» Джеймса Тиссо. В нем же изобразил свою тетю на одном из своих ранних полотен Эдвард Мунк: модель явно пребывает в сумрачном настроении. Однако самым известным любителем кресла-качалки был, пожалуй, президент США Джон Ф. Кеннеди. На протяжении всей жизни Кеннеди страдал от болей в спине, и у него было несколько таких кресел, включая то, которое он использовал при перелетах на борту номер один. […]

Гладильщицы. Эдгар Дега. 1884 год

Зевание

[…] Очень немногие портретисты брались изобразить момент зевоты — возможно, это связано с тем, что это действие лишено внешней привлекательности. Жозеф Дюкре — живописец XVIII века, проявлявший значительный интерес к физиогномическим особенностям и утрированной мимике, — создал, быть может, самую убедительную иллюстрацию этого странного, но всем знакомого действия. На картине «Зевающий» (1783) художник изобразил самого себя с широко раскрытым ртом в зевке, сопровождающемся характерным для этого действия асимметричным вытягиванием рук.

Слева: Зевающий подмастерье. Михай Мункачи. 1869 год
Справа: Зевающий. Жозеф Дюкре. До 1783 года

В картине «Зевающие» (около 1850) Луиджи Монтеяно подтрунивает над заразностью описываемого действия. Двое молодых людей, изображенных в центре композиции, похоже, переживают приступ неконтролируемой зевоты, в то время как двое других, расположенных справа и слева, смеются, указывая на своих приятелей пальцами.

В 1869 году венгерский художник Михай Мункачи написал портрет изнуренного подмастерья в тот момент, когда его зевок достиг пика интенсивности. Эдгар Дега запечатлел похожую сцену, действие которой происходит в прачечной: на картине «Гладильщицы» (около 1884–1886) изображены две изнуренные тяжелым трудом женщины — одна из них на мгновение остановилась, не в силах побороть зевок. […]

Ночной кошмар. Иоганн Генрих Фюссли. 1781 год

Сон

[…] Если человек засыпает непреднамеренно, его тело может принимать самые разные позы, в зависимости от того, в каком положении он задремал: сидя, на корточках или прислонившись к чему-нибудь. Изображающие спящих людей художники чаще отдают предпочтение позам непреднамеренного сна, что объясняется, скорее всего, возможностью придать композиции произведения за счет этого более естественный, живой характер. Замечательной иллюстрацией здесь может послужить датируемая концом III — началом II века до н. э. статуя «Фавн Барберини») работы неизвестного греческого скульптора. Мы видим обнаженного мужчину, заснувшего на расстеленной на камне шкуре. Его небрежно раскинутые руки и ноги образуют острые углы, которые придают композиции острый динамизм. Левая (по-видимому, отколовшаяся) рука фавна, судя по всему, должна была свободно свисать, а закинутая наверх и согнутая в предплечье правая рука поддерживает голову, прижимая ее к левому плечу. Аналогичную угловатость конечностей мы наблюдаем на картине «Спящий стражник при гробе» (1520) кисти немецкого художника Бернхарда Штригеля. Одинокий воин прислонился к дереву, приоткрыв рот и подложив под голову руку: его сморили скука и изнурение — мы видим, как он уносится в мир снов.

Слева: Фавн Барберини (копия). Автор неизвестен. Конец III — начало II века до н. э.
Справа: Спящий стражник при гробе. Бернхард Штригель. 1520 год

В западном искусстве популярна история Спящей красавицы. Тем не менее этот сюжет представляет проблему для художников, ведь девушка должна быть охвачена глубоким, словно смерть, сном и как будто выставлена в гробу для прощания, — столь формальная поза мало выразительна. В картине «Розовая беседка» (1870–1890; годы ее создания относятся к поздней Викторианской эпохе) художник-прерафаэлит Эдвард Берн-Джонс решил эту проблему за счет применения сразу двух приемов — наклонив голову принцессы так, чтобы ее щека касалась подушки, и окружив ее спящими в свободных позах компаньонками, — что немало содействовало оживлению композиции.

Совсем другое, крайне беспокойное, состояние передает знаменитая картина Иоганна Генриха Фюссли «Ночной кошмар» (1781). Зритель не знает, что происходит в голове измученной девушки: художник пользуется возможностью эффектно обыграть мотив глубокого забытья, чтобы изобразить зловещего демона, который расселся прямо на откинувшемся теле красавицы, в то время как слепая черная лошадь — еще одно порождение кошмара? — угрожающе пялится на происходящее, выпучив свои невидящие глаза. Поза сна модели соответствует драматизму ситуации: ее голова и руки бессильно свисают с кровати. […]

В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.