Кризис, локдаун, пандемия и реакция государств на них выглядят событием, не имеющим аналогов в современной истории государств. Тем не менее закономерности, по которым развивается сегодняшняя реальность, вполне могут быть объяснены политическими теориями. T&P выбрали 5 книг о государстве и власти, которые помогут разобраться в политических решениях.
Михаил Комин
Политолог, директор по исследованиям Центра перспективных управленческих решений
«Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского»
Томас Гоббс
Один из самых известных политических философов прошлого не писал ничего про чрезвычайные ситуации и эпидемии, хотя мог бы: распространение чумы и других болезней было обычным делом в Англии XVI–XVII веков. Однако Томас Гоббс впервые описал причины существования государственной власти, видя в Левиафане защитника от безгосударственного состояния хаоса, или «войны всех против всех». Государственная власть нужна людям, потому что она защищает их от самих себя и от последствий эгоистического поведения. Чем больше негативные последствия от такого поведения человека, тем больше потребность в государстве и институтах принуждения (армии, полиции, судах и т. д.).
Наиболее эффективный метод для снижения смертности от пандемии коронавируса — самоизоляция и карантин. Но надеяться в соблюдении этих требований только на сознательность граждан может разве что Швеция, где доверие граждан к государственным институтам и наоборот достаточно высоко. Во всех остальных случаях для того, чтобы препятствовать эгоистичному поведению людей во время пандемии — продолжать работать, чтобы сохранить заработок, встречаться с друзьями после многодневного пребывания в четырех стенах или вовсе поехать в отпуск на время нерабочих дней, — нужна усиленная власть государства. С позиции Гоббса, карантинные меры, реализованные в большинстве государств мира сегодня, не только оправданны, но и необходимы: без власти суверена начнется «заражение всех всеми», и никакая медицинская инфраструктура этого не выдержит.
Труды итальянского политического философа Джорджа Агамбена — одни из самых популярных для объяснения и критики действий демократий во время пандемии коронавируса. Последовательно развивая апокалиптическое восприятие феномена власти чрезвычайного положения, Агамбен косвенно спорит с приведенным выше тезисом Гоббса. Наличие у современных государств права ввести чрезвычайное положение, в том числе для защиты от распространения инфекции, перечеркивает все достижения демократии. Чрезвычайное положение обнажает правду: суть современных государств осталась все той же: суверен имеет утвержденное в основном законе право нарушить права человека без
С позиции Агамбена, введение полной блокировки китайской провинции Ухань или итальянской Ломбардии от остальных частей страны никак нельзя было оправдать мерами сдерживания эпидемии. Государства напрямую нарушили естественные права жителей провинций, воссоздав в них де-факто условия тюрем или концлагерей. Но главное — остальная часть мира не протестовала и не выражала недовольства такими действиями власти потому, что логика действий времен чрезвычайного положения диктует нам «нормальность» и приемлемость этих шагов.
«Секьюритизация: новый подход для анализа» (Security: A New Framework for Analysis)
Барри Бузан, Оле Вевер, Яап де Вильде
Lynne Rienner Publishers, 1997
Представители копенгагенской школы исследований безопасности известны своим изучением международных отношений, однако их концепт о секьюритизации может быть применен и для рассмотрения организации власти времен пандемии. Бузан и коллеги буквально продолжают логику власти чрезвычайного положения Агамбена, описывая конкретный инструментарий того, как государства «вторгаются» с помощью апелляции к безопасности в новые сферы, настаивая на необходимости регулирования в ней, в том числе нарушающего права человека.
Вторжение, или секьюритизация, вопроса начинается с дискурса: политики или орган власти, используя создавшуюся угрозу безопасности или какой-либо кейс, который можно интерпретировать как эту угрозу, навязывают обществу необходимость вмешательства и дополнительного контроля во имя сохранения здоровья, жизней, традиционного уклада и т. д. Как правило, дополнительные меры контроля вводятся временно — до того, как «все не уляжется». Однако, как пишет Бузан и коллеги, вернуть назад утраченные права граждан и, соответственно, запретить государству использовать приобретенные «временно» новые полномочия крайне нелегко. Самый яркий пример этого — Патриотический акт, принятый в США после терактов 11 сентября и разрешающий де-факто слежку спецслужбам за гражданами. Принятые в 2001 году наиболее одиозные положения Акта удалось отменить только в 2015 году, а сам каркас этого регулирования существует до сих пор. Есть опасения, что секьюритизированные вопросы заражения от контактов с людьми на улицах, от которых государства защищает нас жесткими карантинными мерами и введением цифрового контроля, будет нелегко отменить после завершения эпидемии.
Нобелевский лауреат по экономике 2009 года и один из самых титулованных политологов, Элинор Остром не дожила до пандемии буквально несколько лет, хотя многое смогла бы сказать про то, как все страны разом, забыв про выгоды глобализации и открытых границ, закрылись друг от друга и пандемии. Удивительно, что даже Европейский союз, степень интеграции государств в котором достаточно высока, в начале эпидемии отреагировал как все: национальные правительства ввели карантин, ограничили передвижения по стране, закрыли аэропорты для прибывающих. Еще более удивительно, что ЕС, обладающий общей границей, общими или крайне схожими правилами регулирования, стандартами и тарифами, а для 19 стран — даже единой валютой, фактически проигнорировал возможности межгосударственной координации в медицине во время распространения инфекции. Нет общего для стран — членов ЕС учета свободных больничных коек, аппаратов ИВЛ, незагруженного медицинского персонала. До недавнего времени почти не было обменов этими ценными во время пандемии ресурсами и между соседними государствами.
Труды Элинор Остром о принципах коллективного управления и решения проблемы ресурсов общего пользования могут объяснить проблемы организации подобных обменов между государствами. Возможно, пандемия коронавируса произвела такой эффект не потому, что за последние десятилетия перемещение людей между странами стало неотъемлемой частью жизни и основной ценностью глобализации, а потому, что степени глобализации и координации государств между собой до сих пор не хватает. Реагируя на общемировую проблему, национальные правительства предпочли оставить имеющиеся медицинские ресурсы себе, а не отдать хотя бы часть этих ресурсов в «общий котел», выстраивая правила их регулирования и совместного использования. Возникли вопросы, кто будет платить за пациентов — граждан других стран, как будет фиксироваться первоочередная необходимость в сброшенных в «общий котел» аппаратах ИВЛ, что скажут на такие действия граждане из групп риска в собственных странах и т. д. Власти государств не смогли ответить на эти вопросы и не смогли преодолеть описанную Остром проблему управления ресурсами общего пользования.
«Недостойное правление. Политика в современной России»
Владимир Гельман
Европейский университет в Санкт-Петербурге , 2019
Российский политолог Владимир Гельман в своих научных статьях и книгах описывает устройство политической власти современной России. Централизованная вертикаль власти, отсутствие системы сдержек и противовесов, отсутствие политической подотчетности приводят к тому, что государственный аппарат работает крайне неэффективно, постоянно ошибаясь, принимая решения с большим опозданием, а их реализацию возлагает на средний и нижний уровень иерархии, который не способен справиться с задачами из-за негативного кадрового отбора на госслужбе.
С кризисами страны с такого рода «недостойными» управленческими системами справляются особенно тяжело. Если с обычными, рутинными задачами чиновники действуют по отработанной, пусть и излишне бюрократизированной, архаичной привычке, то во время новых вызовов и новых непривычных задач все накопленное обременение и неэффективность становятся не просто тормозом для развития или инноваций, а ставят под удар жизни и благосостояние людей, которые в кризис зависят от быстроты действий государственной власти. Книга Владимира Гельмана может объяснить, почему российское государство вводит нерабочие дни вместо карантина, создает живые очереди на пропускных пунктах и в метро вместо обеспечения социальной дистанции и дает крайне скромные суммы поддержки российскому бизнесу и гражданам, пострадавшим от пандемии.
Комментарии
Комментировать