Люди занимаются сексом с незапамятных времен (иначе вы бы сейчас не читали эти строки), но насколько этот акт действительно изменился за тысячелетия и даже меньше — за несколько последних десятилетий? У нас нет никаких серьезных оснований полагать, что мы занимаемся сексом чаще наших пещерных предков, но мы, безусловно, более откровенны в вопросах его обсуждения.
Внимание! «Взрослый» контент, предназначенный для лиц, достигших 18 лет
Можем ли мы сказать, что люди стали заниматься сексом больше? Делаем ли мы это лучше? Как знать. Но что совершенно точно изменилось в последние годы (к тому же сильнее всего), так это то, как мы говорим о своей сексуальной жизни. В конце концов, анатомически люди более или менее сохраняют один и тот же вид в течение последних 100 000 лет, так что, если строение наших тел позволяет нам наслаждаться сексом сейчас, для наших пещерных предков это высказывание не менее справедливо. Точно так же как наши тела говорят нам, что мы голодны или устали и должны пойти спать, они устанавливают для нас модель похоти, потому что секс всегда предполагал получение удовольствия.
И тем не менее сексуальность имеет самое непосредственное отношение к нашей культурной организации. Долгие годы человеческой истории, когда половое воспитание появилось как явление, оно находилось исключительно в сфере внимания семьи и религии. При этом первая институция часто игнорировала этот вопрос, а вторая способствовала формированию восприятия секса как
«Сексом занимаются для продолжения рода, только в священном браке и чтобы зачать детей»
Долгое время получать удовольствие от интимной близости, а уж тем более открыто признаваться в этом, было не просто стыдно, но греховно. Именно культурные ограничения, а не
Особенно сильно на отношение ума к плотским желаниям тела влияла и влияет религия. В средневековой и ранней современной Европе сексуальное поведение мужчин и женщин регулировалось общиной и Богом. Сказать, что секс был частным делом человека, было просто невозможно: хотя вы не занимались любовью на публике, вы никогда не делали это наедине.
Люди, жившие в благочестивом Средневековье, страдали от страха перед совершением греха. Внебрачный секс наказывался прилюдной поркой, изгнанием или смертью; гомосексуализм и проституция были «грязью», никто не ожидал от вас свободного выбора партнера, а женщин в сексуальных проступках обвиняли чаще мужчин — потому что считали их слишком слабыми, чтобы контролировать свою похоть.
Однако низкий приоритет, придаваемый сексуальному удовольствию людьми, жившими в названные эпохи, связан и с другими ограничивающими факторами. В частности, речь идет о тысяче лет страданий и болезней, которые сопровождались не
«Секс — вопрос здравоохранения»
Долгие годы все усилия в области полового воспитания молодых людей сводились к усилению контроля над основной движущей силой человечества: самые ранние брошюры о сексе неизменно касались вопросов богословия и предупреждали об «огромном зле», которое несет, например, мастурбация. Тексты, и в частности мануал американского пресвитерианского министра Сильвестра Грэма, предупреждали аудиторию, что самоудовлетворение — чуть ли не главная причина всех человеческих бед, от бородавок на ладонях и запоров до безумия и смерти. Телесную дисциплину связывали с идеальной мужественностью и использовали сексуальные руководства для пропаганды этого послания: молодых людей призывали преодолевать «тайный порок» мастурбации, потому что семяизвержение якобы снижает энергию и продуктивность. О существовании женской мастурбации авторы подобной литературы не упоминали вовсе.
Затем, как было сказано выше, быстрая урбанизация в конце 1800-х и начале 1900-х годов, происходившая на фоне промышленной революции, привела к повышению интереса к сексуальному воспитанию. По мере того как люди переезжали из деревень, где дети могли мирно наблюдать за скрещиванием домашнего скота, в города, изобилующие искушением, государственные чиновники стали ощущать большую потребность в обучении юных умов телесным фактам из жизни.
Однако более или менее организованное сексуальное воспитание началось в период Первой мировой войны и происходило не в школьных классах, а в военных штабах, где солдат предупреждали об опасностях ведения беспечной половой жизни с представительницами древнейшей профессии. Человечеству потребовался безудержный рост ЗППП, в частности сифилиса и гонореи, чтобы на секс обратили внимание государственные организации. Впрочем, в то время его рассматривали исключительно как проблему общественного здравоохранения: секс считали опасным действием, которое необходимо совершать только тогда, когда это строго необходимо.
Тем не менее военные сексуальные программы вдохновили западных чиновников на введение подобного обучения в средних школах. Изначально оно сводилось к изучению специальной анатомии и основ репродукции, затем, в течение следующих трех десятилетий, развитие сексуального образования происходило по нарастающей.
Viva La Revolution
Во второй раз либерализация сексуальности сделала качественный скачок в 50–60-е годы, когда произошли серьезные изменения сексуального характера: декриминализация гомосексуализма, легализация абортов, начало второй волны феминизма и, конечно же, появление противозачаточных таблеток. Чуть ли не впервые для женщин стало возможным свободно получать удовольствие от близости и действовать на основе плотского желания, как это всегда происходило у мужчин, не опасаясь последствий в виде нежелательной беременности.
С тех пор тенденция к открытому поиску сексуальной близости только потому, что это позволяет почувствовать себя хорошо, а не для продолжения рода, не ослабевает
Именно эта, в то время радикальная, концепция — что женщины, как и мужчины, наслаждаются сексом и имеют сексуальные потребности — лежала в основе сексуальной революции. Женское движение новой эпохи утверждало, что одинокие женщины имеют такие же сексуальные желания и должны иметь такие же сексуальные свободы, как и все остальные члены общества. Для них сексуальная революция была посвящена расширению прав и возможностей женщин, для социальных консерваторов сексуальная революция была зеленым светом для распущенности и нападением на саму основу общества — семью.
Компания — производитель первых противозачаточных таблеток даже обвинялась в подстрекании и подталкивании женщин к моральной развращенности и развратному образу жизни. Считалось, что именно риск нежелательной беременности и стигма, которая его сопровождала, не позволяли одиноким женщинам заниматься сексом, а замужним — иметь интрижки. Хотя для одиноких мужчин было приемлемо заниматься сексом когда, где и с кем угодно, идея о том, что молодые женщины могут вести себя таким же образом, беспокоила многих.
Источник: Elizabet Lever / behance.net
В ответ на подобные атаки изобретатели противозачаточных таблеток Джон Рок и Грегори Пинкус даже были вынуждены защищаться, заявляя, что технология никак не определяет поведение. Действительно, несмотря на общественное желание выглядеть целомудренно, исследования показали, что незамужние женщины занимались сексом и до появления таблеток — просто использовали другие, менее эффективные формы контрацепции. В течение 60-х и 70-х годов социальные акценты на сохранении девственности и браке постепенно заменялись ликованием по поводу одиночного образа жизни и проведения сексуальных экспериментов.
Для многих достигших совершеннолетия в эту эпоху традиционное представление о том, что женщина не сможет найти мужа, если она не будет девственницей, стало абсурдным
Противозачаточные таблетки стали символом новой, безудержной сексуальности, однако «революция социальных нравов» действительно вызывала серьезную обеспокоенность общественности. Ведь она означала, что сексуальная мораль, некогда фиксированная и подконтрольная, вдруг стала частным и относительным вопросом индивидуальной интерпретации. Секс больше не был источником страха или опасений, но стал поводом для праздника: моральное подозрение стало вызывать не наличие у человека сексуальных отношений, а скорее их отсутствие.
Вопрос жизни и смерти
Таким образом, к 80-м годам вопрос о том, нужно ли и как преподавать секс в государственных школах, уже не был новой темой для обсуждения, но, несмотря на то что многие программы начали отходить от простых биологических фактов, некоторые вещи остались табуированными. Можно ли признавать гомосексуализм? Можно ли говорить о половых актах, не связанных с размножением? В каком возрасте начинать половое воспитание?
Наконец, даже спустя почти век после появления первых сексуальных брошюр, упомянутых выше, по-прежнему табуированной темой оставалась мастурбация. Когда на конференции Организации Объединенных Наций по СПИДу в 1994 году тогдашнему главному врачу службы здравоохранения США Джослин Элдерс был задан вопрос, можно ли поощрять мастурбацию, чтобы не допустить участия молодых людей в рискованном сексуальном поведении, она ответила: «Я думаю, что это часть человеческой сексуальности. И, возможно, этому надо учить». Заявление Элдерс и реакция на него в конечном итоге заставили ее уйти в отставку.
О том, чему именно обучать детей с точки зрения вопросов сексуальности, можно было бы спорить бесконечно, но ровно до того момента, пока не появилось бы нечто, что сделало эти вопросы не такими уж и важными. Что и случилось в 1980-х годах — вместе с пандемией СПИДа и ВИЧ сторонники сексуального образования вдруг обнаружили, что их позиции укрепились.
Сексуальное просвещение стало вопросом жизни и смерти, и избегать этой темы стало все сложнее
Постепенно, за 80-е и 90-е годы, программы сексуального воспитания множились, рождаемость среди подростков падала, а возраст первого сексуального контакта увеличивался. Тем не менее даже сейчас, казалось бы, в эпоху интернета и всеобщей открытости, школьное образование в области секса и отношений по-прежнему сильно различается по качеству, а некоторые молодые люди по-прежнему опасно не информированы.
Например, опрос 2007 года в британских школах показал, что 27% учеников считают, что «нет» иногда означает «да», а это говорит о том, что как минимум вопросы, связанные с сексуальным согласием, изучаются недостаточно. Более того — половина учеников заявила, что те знания, которые они получили в ходе подобных уроков, не покрывают того, что им действительно нужно было знать. Слишком мало, слишком поздно и слишком оторвано от реальной жизни.
Новая сексуальность
Половая жизнь современных подростков и двадцатилетних юношей и девушек на самом деле не сильно отличается от половой жизни их родителей в аналогичном возрасте. Материал, опубликованный в 2014 году в «Журнале сексуальных исследований», показал, что, хотя сегодня молодежь легче вступает в половые связи со случайными людьми, чем это было еще 30 лет назад, в среднем у них не больше сексуальных партнеров и они занимаются сексом не чаще, чем это делали их родители в том же возрасте.
Источник: Elizabet Lever / behance.net
Конечно, это не означает, что мир по-прежнему такой же, каким он был в 1964 году. Как минимум с точки зрения морали тогда и сейчас людей беспокоили совсем разные вопросы. Моралисты 60-х тревожились о распространении того, что они называли «вседозволенностью с любовью» — уверенности в том, что любовь оправдывает добрачный секс. И сейчас эта проблема кажется невероятно старомодной.
Любовь больше не является обязательной предпосылкой для сексуальной близости, точно так же как близость душевная не является предпосылкой для секса
Для людей, родившихся после 1980 года, самый важный вопрос сексуальной этики заключается не в том, как или с кем вы занимаетесь сексом, а в непредубежденности: ничто не должно восприниматься как чуждое или считаться неправильным.
Сегодня секс присутствует на всех экранах наших гаджетов, в литературе, им пронизаны ритмы популярной музыки. Насыщенная сексуальная жизнь — это и необходимость, и модный аксессуар, который пропагандируется как ключ к хорошему физическому и эмоциональному здоровью, жизненной силе и крепким интимным отношениям. Но секс также продолжает восприниматься как греховная и развращающая сила — эта линия заметна в продолжающихся идеологических битвах за аборт и контроль над рождаемостью, дискурсах об обучении воздержанию и обращению с жертвами насилия.
«Сексуальная революция» 60-х годов была не просто изменением сексуального поведения, это был сдвиг в идеологии, отказ от культурного порядка, в котором имел место один-единственный вид приемлемого секса: нечастого, в миссионерской позе и только между женатыми мужчиной и женщиной. И если это было притеснением, значит, для свободы требовалось делать обратное — заниматься сексом много, часто, разными способами и с разными людьми. Однако, как ни странно, даже этот взгляд в современном мире больше не является актуальным.
Сегодняшние двадцатилетние не просто отличаются своей этикой непредубежденности, у них иные взгляды на то, что можно назвать сексуальной свободой: они критически относятся к представлению о том, что свобода означает наличие определенного количества сексуальных отношений определенного типа. Сейчас отказаться от секса более чем приемлемо, звание «секс-машины» больше не является гордым символом успеха. Тем не менее секс по-прежнему продолжает восприниматься как своего рода достижение, и, кажется, это противоречие породило новый вид сексуальной вины XXI века — вины за то, что вы недостаточно сексуально активны.
Комментарии
Комментировать