Неблагоприятные условия, безусловно, являются причиной стресса и формируют характерные, связанные с ним физиологические аномалии. У многочисленных видов животных основные «младенческие» факторы стресса повышают уровень глюкокортикоидов не только у детей, но и у взрослых (а также КРГ и АКТГ — гормонов гипоталамуса и гипофиза, которые регулируют секрецию глюкокортикоидов) и способствуют гиперактивности симпатической нервной системы. Фоновый уровень глюкокортикоидов высокий — реакция стресса в какой-то мере постоянно активирована — и после события-стрессора организм возвращается в «норму» с задержкой. Майкл Мини из Университета Макгилла показал, как стресс в начале жизни навсегда нарушает способность мозга держать секрецию глюкокортикоидов в узде.
Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки
Роберт Сапольски
Издательство Альпина нон-фикш, 2019
«Маринад» из глюкокортикоидов неблагоприятно воздействует на мозг, особенно в период развития: снижает интеллект, самоконтроль, извращает чувство эмпатии и т.д. Это означает, что нарушилась зависящая от гиппокампа способность к обучению взрослого человека . К примеру, дети, перенесшие грубое обращение и страдающие от посттравматического расстройства, став взрослыми, имеют уменьшенный объем гиппокампа. Стэнфордский психолог Виктор Каррион в своих исследованиях продемонстрировал снижение темпов роста гиппокампа в течение нескольких месяцев после акта жестокости. Причина этого, возможно, в том, что из-за глюкокортикоидов идет на убыль выделение гиппокампом фактора роста BDNF.
Таким образом, неблагоприятные условия отрицательно влияют на память и обучаемость. И самое важное — они также тормозят развитие и функционирование лобной коры; здесь виноваты опять, вероятно, глюкокортикоиды и сниженный уровень BDNF.
Та же связка — неблагополучное детство и замедленное созревание лобной коры — относится и к пережитой в детстве нищете
Исследование Марты Фары из Пенсильванского университета, Тома Бойса из Калифорнийского университета в
выше фоновый уровень глюкокортикоидов и/или сильнее глюкокортикоидный стрессовый ответ;
тоньше лобная кора и ниже ее метаболизм;
хуже лобная кора справляется с задачами на рабочую память, регулирует эмоции и самоконтроль, принимает решения; более того, при решении одних и тех же задач у детей с более низким СЭС задействуется существенно больший объем лобной коры, чем у детей с более высоким.
Вдобавок бедность нарушает созревание мозолистого тела (напомню — это пучок аксонов, соединяющих два полушария мозга и координирующих их функции). Как же это нечестно — по глупому стечению обстоятельств родиться в бедной семье и уже к детскому саду заранее убавить свои шансы на успех в зефирном экзамене жизни.
Бедность «въедается в кожу» — многие исследователи посвятили работы механизмам этого процесса. Некоторые механизмы имеют отношение непосредственно к среде человеческого обитания: если вы бедны, то жилье вашего детства с большей вероятностью располагается вблизи источников загрязнения среды,К примеру, если ребенок подвергался в детстве воздействию свинца — это значительно коррелирует с проживанием в бедных районах, — то у него нарушается развитие мозга, что предполагает сниженные интел- лектуальные способности и регуляцию эмоций, а впоследствии увеличивает вероятность нарушения закона., или в вашем районе в магазинах продается больше алкоголя, чем экологически чистых овощей и фруктов, или вы учитесь в худшей школе и у родителей мало времени, чтобы почитать с вами книжку. Вокруг вас более скудное социальное окружение, а вы сами страдаете от заниженной самооценки. Но есть и другие механизмы, связанные с бедностью. Они отражают губительный эффект подчиненного положения у всех «ранговых» животных. У павианов, например, низкий ранг матери предсказывает повышенный уровень глюкокортикоидов у ее детенышей, когда они вырастают.К сноске: R. Nevin, “Understanding International Crime Trends: The Legacy of Preschool Lead Exposure,” Environmental Res 104 (2007): 315.
Таким образом, неблагополучное детство ослабляет и притупляет функцию гиппокампа и лобной коры. А вот в миндалине все наоборот: при неблагоприятных условиях она увеличивается в размере и становится чрезмерно чувствительной. Из-за этого повышается риск тревожных расстройств; если же учитывать еще и дефектное созревание лобной коры, то становится возможным объяснить проблемы с эмоциональной и поведенческой регуляцией, особенно с самоконтролем.
Тяжелое детство специфическим образом ускоряет созревание миндалины
Обычно в подростковом возрасте у лобной коры появляется способность блокировать ее действия, будто бы говоря: «На твоем месте я бы этого не делала». Но у неблагополучных детей, наоборот, миндалина обучается блокировать лобную кору: «Я все равно это сделаю, попробуй только меня остановить».
Неблагополучие детства наносит ущерб и дофаминовой системе (а также, следовательно, работе системы награды, ее ожиданию, целенаправленному поведению), и это имеет два неприятных последствия.
Во-первых, формируется организм, более подверженный алкогольной или наркотической зависимости. Подобная уязвимость, по-видимому, объясняется совокупностью трех причин:
влиянием на развивающуюся дофаминовую систему;
увеличенным уровнем глюкокортикоидов у взрослого, способствующим тяге к алкоголю и наркотикам;
слабо развитой лобной корой.
Во-вторых, трудное детство увеличивает риск депрессии у взрослого. Определяющий симптом депрессии — ангедония, полное равнодушие и невосприимчивость к радости. Хронический стресс приводит к недостатку дофамина в мезолимбической системе, отсюда и развитие ангедонииА как выглядит ангедония у крыс? Дайте обычной крысе две поилки — одну с простой водой, а другую с подслащенной. Крыса выберет сладкую воду. Но той крысе, у которой стресс и ангедония, будет все равно. Та же картина и с другими положительными стимулами. Так что же представляет собой биологическая связь между неблагополучным детством и последующей «взрослой» депрессией? Это структурные нарушения развития мезолимбической системы и повышенный уровень глюкокортикоидов у взрос лых, который истощает запас дофамина.C. Anacker et al., “Early Life Adversity and the Epigenetic Programming of Hypothalamic-Pituitary-Adrenal Function,” Dialogues in Clin Nsci 16 (2014): 321.
Риск депрессии увеличивается еще и «опосредованно»: понижаются пороги возбудимости, и поэтому те стрессовые ситуации, которые обычно легко переживаются, для человека с тяжелым детством могут вызвать депрессивный эпизод. Такая уязвимость очень понятна. Депрессия — это по сути болезненное ощущение потери контроля (классически депрессия описывается как «выученная беспомощность»). Если ребенок перенес тяжелую травму, когда был не в состоянии контролировать ситуацию, то при самом благоприятном исходе, став взрослым, он решит: «Это все было ужасно, но тогда я ничего не мог поделать». В случаях же, когда из-за детских травм возникает депрессия, делается болезненное сверхобобщение: «В жизни все ужасно, и никогда ничего нельзя сделать».
В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Комментарии
Комментировать