Книга «Апокалипсис», или «Откровение св. Иоанна Богослова», — самая загадочная, устрашающая и сложная для понимания часть Нового Завета. Эта книга состоит из видений и пророчеств, она наполнена чудищами и катастрофами. Богословы, историки и лингвисты написали множество томов с ее толкованиями и комментариями. А искусствоведы говорят, что уникальность «Откровения» в том, что это «единственная книга Библии, в которой проиллюстрирована каждая строчка, или хотя бы абзац». T&P публикует отрывок книги «Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону» Софьи Багдасаровой.
Картины и рисунки, которые украшают каждую страницу этого издания, создавались с III века до середины ХХ века художниками всех основных христианских конфессий. Каждый эпизод священного текста сопровождается краткой искусствоведческой справкой, которая объясняет, что именно изображено на картине или рисунке и на какие детали стоит обратить внимание.
Итак, давайте отправимся на экскурсию в музей христианского Апокалипсиса.
Федерико Цуккари. «Ад», фрагмент росписи купола «Страшный суд», 1574–1579 гг. Собор Санта-Мария-дель-Фьоре (Флоренция)
Старт
Сегодня такие слова и выражения, как «Армагеддон», «Четыре всадника Апокалипсиса», «Блудница вавилонская», «Миллениум», «иди и смотри», «альфа и омега», «звезда Полынь», «число Зверя» и т. д. знакомы каждому, кто умеет читать. Они постоянно используются в газетных заголовках, политических лозунгах, названиях фильмов, рок-музыке, компьютерных играх, на обложках книг (включая эту), превратившись в неотъемлемую часть массовой культуры. Эти эффектные словосочетания постепенно превращаются в клише, ведь их часто употребляют люди, совершенно не понимающие, что на самом деле подразумевается под этими словами, к какому глубокому культурному и религиозному пласту они относятся.
То, что образы из книги «Откровение св. Иоанна Богослова» продолжают быть востребованными даже среди людей, максимально далеких от христианства, никогда не бравших Библию в руки — это яркое свидетельство невероятного значения этой книги на протяжении веков. И речь не только об ее важности для религии — дело в том, что «Откровение» написано таким красочным, сильным языком, наполнено такими странными и запоминающимися образами, что оно всегда выделялось своей «фантастичностью» среди других текстов Нового Завета. На любого внимательного читателя — и христианина, и атеиста — книга производила столь сильное впечатление, что следы этого воздействия заметны в огромном количестве памятников культуры, созданных за последние две тысячи лет. Иногда это очевидное цитирование, иногда — еле заметный намек, но чтобы их опознавать, непосредственное знакомство с текстом «Откровения» все-таки необходимо.
А знание того, как относились европейцы к «Откровению» на протяжении различных веков своей истории, поможет не только лучше понять эту священную книгу и историю ее иллюстрирования, но и обогатит понимание всей мировой истории в целом, особенно средневековой. Ведь бывали периоды, когда люди каждый день жили в ожидании прихода Судного дня, и это влияло на все их мысли и поступки.
Содержание книги «Откровение»
«Откровение» написано от первого лица христианином по имени Иоанн. В первой главе он рассказывает о том, что находился на острове Патмос в ссылке, и внезапно услышал Глас Божий, который повелел ему написать послания семи христианским общинам на континенте, на полуострове Малая Азия («в Асии»). Вторая и третья главы представляют собой текст этих семи посланий церквям Асии, записанных Иоанном по приказу Бога. Текст этих посланий идет от первого лица, как прямая речь Бога.
А затем начинается основное повествование — множество перетекающих друг в друга символических видений, разворачивающихся перед глазами Иоанна
В этих видениях (в Своем откровении) Бог рассказывает Иоанну о будущей судьбе Церкви и народов, Своем гневе на грешников, показывает грядущие кары человечеству, появление Дьявола, победу над ним, финальный Страшный суд. И, наконец, описывает то, что будет после Страшного суда — Царство Божье, рассказу о котором посвящены две последние, праздничные и радостные главы. Именно благодаря этим последним главам в христианстве «Откровение», несмотря на свою в целом пугающую атмосферу, считается несущим благую весть — ведь оно повествует о спасении верующих и победе над злом.
Как создавалось «Откровение»
История возникновения текста «Откровения» имеет две версии — одну из них можно назвать «церковной», другую — «научной».
Христианская Церковь считает, что его автор — евангелист Иоанн, один из 12 апостолов. Именно поэтому официально полное название книги звучит как «Откровение св. Иоанна Богослова», ведь «Богослов» — это другой эпитет Иоанна. (Кстати, второе название книги — слово «Апокалипсис», которое сегодня воспринимается как синоним «конца света», это всего лишь греческое звучание того же слова «откровение»).
Священное Предание (тексты, которые не вошли в Священное Писание — Ветхий и Новый Заветы, однако считаются истинными), гласит, что апостол Иоанн, любимый ученик Христа, присутствовал при Его распятии, а затем написал новозаветные тексты: Евангелие от Иоанна, три Послания и, наконец — «Откровение». История создания двух его главных сочинений сохранилась. Согласно житию, за исповедание христианской веры римский император отправил Иоанна в ссылку на остров Патмос в Эгейском море. Именно там апостол получил откровение от Бога и записал его с помощью последовавшего за ним в изгнание ученика, писца Прохора: сначала текст Евангелия, а спустя некоторое время собственно «Откровение». После окончания ссылки Иоанн вернулся в Эфес, где прожил до преклонных лет и скончался своей смертью — единственный из апостолов, не претерпевший мученической кончины.
Наука же, основываясь на сравнительном анализе текстов «Откровения» и Евангелия от Иоанна, подвергает эту легенду сомнению. По мнению многих ученых, разница в стиле и языке между двумя этими книгами Нового Завета так велика, что автор Евангелия точно не может быть создателем «Откровения». Кто в этом случае автор «Откровения» — неизвестно. Он тоже носил имя Иоанн, поскольку несколько раз называет себя так в тексте. Упоминает автор и свое пребывание на Патмосе. Он, разумеется, тоже был христианином из евреев, отлично знал Ветхий Завет и речи Иисуса. А также принадлежал к эллинистической культуре, ведь «Откровение» написано на современном ему греческом (правда, с грамматическими ошибками).
О том, что авторы двух этих книг — разные люди, начали писать очень рано. Например, еще в III веке это сделал святитель Дионисий Великий, причем говоря именно о стилистических (а также богословских) различиях между «Откровением» и Евангелием от Иоанна. Доказывать или опровергать авторство Иоанна Богослова ученые, как религиозные, так и светские, продолжают по сей день в многочисленных публикациях. Важно, что для Церкви факт «апостольского авторства» книги имеет особенную важность. Если «Откровение» написал ученик Христа, то оно освящено авторитетом апостола. Если же это сделал его некий никому не известный тезка, то к этой необыкновенной визионерской книге следует относиться с большей осторожностью. И, возможно, даже не включать ее в канон Нового Завета — как это делали некоторые восточные церкви в I тысячелетии.
Спорной является и точная дата написания «Откровения». Книга, безусловно, уже была завершена к первым десятилетиям II века, так как ее упоминают и цитируют христианские писатели тех лет. Ученые сходятся на том, что она была создана во второй половине I века.
Ключевой вопрос, когда именно это произошло: до или после важнейшего события в истории евреев — разгрома Иерусалима римлянами в 70 году
Это было не просто взятие столицы. Римляне разрушили Храм, что произвело глубочайшее впечатление на иудеев и христиан (в ту пору, по большей части, вчерашних иудеев). Если Иоанн записывал свои пророчества, уже зная, что Храм разрушен до основания, то под некоторыми его образами следует угадывать реальные события. Если же его ссылка на Патмос пришлась на более ранние 60-е годы — то трактовать эти описания буквально не стоит.
Дату написания «Откровения» пытаются вычислить на основе посторонних данных — свидетельств раннехристианских авторов о том, каким именно императором был сослан Иоанн Богослов. Также комментаторы опираются на сам текст, пытаясь расшифровать пророчество Иоанна о семи царях и соотнести его со списком римских цезарей, и т. д.
Отношение Церкви
«Откровение» не случайно занимает завершающие страницы изданий Библии. Оно поставлено в конец канона книг Нового Завета, во-первых, поскольку значительно отличается по своему стилю и содержанию от прочих его частей, в особенности — от главных, четырех Евангелий. Во-вторых, оно целиком пронизано реминисценциями на Ветхий Завет, и поэтому становится удачным обрамлением всего Священного Писания. Например, «Бытие» — первая ветхозаветная книга, описывает рай, каким он был до первородного греха, прекрасным садом. Последняя же новозаветная книга завершается описанием рая для тех, кто был спасен Христом от первородного греха — кстати, этот рай уже будет городом. В-третьих, «Откровение» логически завершает историю мира — в ней описан его конец.
Однако на завершающих страницах Нового Завета «Откровение» могло оказаться и по другим причинам, не таким «литературным», а, в частности, из-за уже упомянутых сомнений в апостольском авторстве, которые высказывались отдельными ранними Отцами Церкви
«Откровение» отсутствует в некоторых официальных перечнях книг Священного Писания, которые составлялись в первые века христианства. Отдельные восточные Церкви, делая перевод Нового Завета, долго пренебрегали «Откровением» (например, сирийские монофизиты перевели его только в VI веке). Такие древние Церкви, как грузинская и армянская, включили его в свой новозаветный канон только в Х и XII веках соответственно. Впрочем, со временем репутация «Откровения» окончательно упрочилась, и книга навеки заняла свое место на страницах Нового Завета.
Отметим, что скептическое отношение к книге проскальзывало лишь у греческих, восточных церквей. Западное христианство с восторгом приняло «Откровение» и сделало его одной из любимейших книг католицизма (что очевидно и по подавляющему количеству произведений искусства, представленных в нашем издании). Особенно важное место в религиозной жизни Европы «Откровение» с его пугающими картинами Божьих кар и Страшного суда занимало, конечно, в эпоху Средневековья, времени максимальной религиозности общества. Постоянное ожидание Конца света порождало страстный интерес к книге, заставляло вчитываться в нее, пытаться расшифровать ее загадки и пророчества, угадывать,
какой из современных правителей подразумевается под ее Зверем… И, разумеется — искать в ее последних главах надежду на свое собственное спасение.
«Видение Агнца перед престолом. Мученики». Миниатюра из «Библии», XIII-XIV вв., Болонья, Армянский Крым, (MS Mat. 2705, fol. 476v) . Матенадаран (Ереван)
Реформация, начатая людьми, которым претил мистицизм и экзальтированность католической Церкви, имела собственное мнение об «Откровении». Снова был поднят вопрос авторства. Мартин Лютер, создавая свой, «очищенный от ошибок» перевод Библии на немецкий язык, поначалу вообще намеревался исключить «Откровение» из канона Нового Завета — не только из-за сомнений насчет личности автора текста, но и потому что считал темный и сложный текст книги имеющим мало отношения к вере в Христа (в том виде, в каком Лютер понимал ее). Однако потом он передумал и оставил текст на месте. Но, заказывая гравюры для издания своей Библии, он особенно тщательно проработал с художником иконографию иллюстраций именно «Откровения», стараясь облегчить восприятие книги своей аудиторией. Цвингли высказывал скепсис относительно книги, Кальвин не стал писать к ней комментариев — однако в итоге статус «Откровения» в протестантизме это не поколебало.
Более того, чем ближе к нашим дням, тем больший интерес начинают испытывать к «Откровению» различные протестантские течения. Причем речь идет не об уважаемых старых направлениях, вроде лютеранства или англиканства, а о более новых и мелких течениях, иногда, скажем прямо — сектах. Адвентисты седьмого дня, мормоны, Свидетели Иеговы и т. п. — многие из них выстраивают на толковании «Откровения» свои, порой весьма удивительные «догматы». В массе своей эти течения — североамериканские. Кроме того, и обычное протестантское население США имеет привычку постоянно перечитывать Библию (которая у них переведена весьма легким языком). Это одна из причин того, почему современная масс-культура, производимая, в основном, американцами, настолько пропитана образами из «Откровения» — включая мультфильмы, комиксы и
Ожидание Конца света
Христианство в числе многих других религий считает, что когда-нибудь настанет Конец света. Отличие современного верующего от человека Средневековья состоит в том, что христианин прежних веков, как правило, считал, что Конец света настанет не «когда-нибудь», а в самое ближайшее время — в следующем году или хотя бы десятилетии. И жил в напряженном ожидании Второго пришествия Иисуса Христа, Страшного суда и посмертного воздаяния — наказания за совершенные им грехи.
Точную дату Конца света постоянно старались вычислить, причем оперировали при этом подчас цифрами, для нас сложными. Например, на Руси очень опасались 1492 года, поскольку по византийскому летоисчислению («от сотворения мира»), это был 7000 год. Существовало мнение, что этот мир сотворен сроком именно на семь тысяч лет (которые соотносились с семью днями Творения). Практически это ожидание выразилось, например, в том, что многие крестьяне не стали сеять хлеб на следующий год, все равно же он не наступит — последствия вы можете себе представить.
Но гораздо важнее для тех, кто вычислял дату Конца света, были цифры, упомянутые в «Откровении». В книге фигурирует Тысячелетнее Царство Божие, по окончании которого грядет Страшный суд. И это тысячелетие («Миллениум») постоянно всплывает в предсказаниях даты гибели мира. Конец света ждали в 1000 году (отсчитывая от даты Рождества Христова), в 1033 году (отсчитывая от Распятия), в 1037 году (плюс 3,5 лет, в течение которых, согласно «Откровению», будет править Антихрист). Эта «магия цифр» не утратила привлекательность вплоть до наших дней — многие помнят истерию в средствах массовой информации накануне наступления 2000 года. Другие, некруглые, даты Конца света тоже связывались с Миллениумом, только их высчитывали более сложным путем — прибавляя тысячу к
Другое значимое число — это 666 («Число Зверя»), тоже происходящее из «Откровения». Предсказуемо, что его ожидали в 1666 году (особенно в России, где как раз бушевал Раскол), но были и другие варианты исчисления, например, 1284 год (666 лет после возникновения ислама).
Еще в «Откровении» есть выражение «время, времена и полвремя», то есть 1260 дней. Например, основываясь на этой цифре, конца света в 1840-х годах ждали американские миллериты (будущие адвентисты). Когда это не случилось в 1844 году, то верующих охватило т. н. «Великое Разочарование», проявившееся и в погромах церквей.
Конечно, не все такие даты получали глобальное распространение, многое оставалось лишь на страницах трактатов
Но если уж страх перед конкретным годом Конца света овладевал Европой, эффект оказывался потрясающим, особенно, если континент в этот момент сотрясали войны, религиозные бунты, чумовые поветрия или голод. Пример того, что делали люди, сердцами которых овладел страх перед Судным днем — описание флорентийцев, наслушавшихся проповедей Савонаролы (который ожидал Конца света, возможно, около 1504 года, но мудро не озвучивал точную дату). Проповедник стал фактическим главой Флорентийской республики, а ее царем был провозглашен Иисус. Религиозный порыв охватил горожан — кто мог, уходил в монахи, отдавая свои деньги Церкви. На главной площади устраивались торжественные сожжения «сует» — предметов роскоши. И это были не только дорогие костюмы и музыкальные инструменты, благовония, зеркала, или шахматы, но и научные труды на светские темы, а также античные скульптуры и произведения живописи. Считается, что и Боттичелли, ставший последователем Савонаролы, бросил в костер несколько своих «языческих» картин.
«Агнец Апокалипсиса». Фреска из церкви Сан-Клементе де-Таулл, ок. 1123 г. Национальный музей искусства Каталонии (Барселона)
Постоянный религиозный страх, в котором жил человек Средневековья, подпитывался и визуально. Церкви украшались скульптурными и фресковыми циклами, посвященными Страшному суду. И каждый день, отправляясь к причастию, верующий видел на стенах храма гигантские сцены адских мук. Отметим, что речь идет, главным образом, о верующих Западной Европы.
«Откровение» в изобразительном искусстве
Именно в Западной Европе был создан основной массив произведений искусства на тему «Откровения» и Страшного суда (который дополнительно основан и на других строках Библии). Причины этого мы уже описали — популярность этой книги на Западе, доступность ее текста, а также то, что ее идеи и атмосфера больше соответствовали католицизму (а затем протестантизму), чем православию.
Как раз по этой причине большинство иллюстраций в данном издании — католические или протестантские. Дело в том, что задачей проекта отнюдь не было максимально полно осветить все тонкости и особенности иконографии «Откровения», рассказать об истории ее развития или широте географического охвата. Цель издания — аккуратно проиллюстрировать именно новозаветный текст, и поэтому при выборе иллюстраций к стихам предпочтение отдавалось не самым ценным с художественной точки зрения работам, а тем произведениям, которые — насколько возможно — буквально иллюстрируют названные в тексте предметы и явления. Желающим ознакомиться со всей эволюцией иконографии «Откровения» в искусстве рекомендуем обратиться к специализированным академическим изданиям на эту тему (которые обычно посвящены отдельным национальным школам).
Традиция иллюстрирования книги «Откровения» (как и абсолютно любого текста) складывалась постепенно. В первые века христианское искусство было развито слабо. Памятники, оставленные ранними христианами, жившими в эпоху притеснения за веру и вынужденными скрываться, немногочисленны. В основном это «катакомбное искусство» — фрески, оставленные на стенах и потолках тоннелей под Римом, где христиане тайно совершали богослужения. На этих фресках можно найти, например, Агнца — Христа, но это сравнение употребляется не только в «Откровении», но и в Евангелиях (а происходит оно из пророчества Исайи).
После признания христианства государственной религией Римской империи в IV веке, бояться стало нечего и, казалось бы, художники могли бы сразу развернуться, имея под рукой такой вдохновляющий, изобилующий интересными деталями текст. Однако развитие иконографии определялось совсем другими вещами. Медленно, после одобрения богословами, складывались определенные приемы изображения Бога (например, долго нельзя было показывать Его в образе обычного человека, можно было только обозначать символически). Искусство адаптировало образы из «Откровения» понемногу, причем оно брало не самое яркое, а самое важное с точки зрения веры. Поэтому в старейших сохранившихся произведениях христианского монументального искусства — римских и равеннских мозаиках мы находим ключевые темы — Агнца, четырех животных (символов евангелистов), Христа во славе на небесном престоле, Новый Иерусалим, альфу и омегу. Другими, более мелкими подробностями искусство пока пренебрегает. Канон формируется постепенно.
Подробные циклы иллюстраций к «Откровению», последовательно изображающие события книги, появились на Западе, когда христианская культура была уже достаточно развита — в
Тем временем в Западной Европе продолжают активно читать, комментировать и рисовать «Откровение». Фрески, скульптуры на порталах церквей, алтарные образы, манускрипты появляются в огромных количествах
Канон того, как надо изображать события книги, сформирован. Складываются национальные школы — для истории искусства важнее итальянская и французская, зато испанская IX–XI веков, развивавшаяся в определенной изоляции, поражает своими необычными подходами. Манускрипты XIII–XIV веков содержат наиболее подробные изображения «Откровения». Темы книги находят свое отражение в витражах, гобеленах, произведениях декоративно-прикладного искусства.
Изобретение техники гравюры и книгопечатания, а затем начало Реформации значительно влияют на иконографию «Откровения» и ее распространение. Тиражная и дешевая гравюра в
В
В ХХ веке мир меняется целиком, кардинально изменяется и роль религии в жизни общества, значительно ослабевая. Художники продолжают обращаться к темам «Откровения». Однако когда это делают немецкие экспрессионисты или русские авангардисты, ощущается, что это происходит не
Многие из этих произведений ХХ века невероятно талантливы, однако в данное издание они не вошли. Дело в их «индивидуализме» и уникальности. Скажем, если вы запомните, как иллюстрировал 12-ю главу «Откровения» английский монах времен Ричарда II, вы опознаете этот сюжет и во французском витраже эпохи Александра Дюма, и в румынской фреске, и на страницах уральской старообрядческой рукописи. А вот изучение картин ХХ века, созданных художниками-модернистами, подобного результата не даст. Впрочем, несколько работ этого столетия на страницах данного издания вы найдете, но это будут произведения, созданные современными церковными художниками по заказам действующих церквей, и написанные по тем же самым древним канонам.
Однако таких произведений мало. В основном XX и ныне XXI век использует книгу «Откровения» как полигон для выражения своих собственных художественных фантазий и душевных терзаний. Если же говорить не об изобразительном искусстве, а иных жанрах, то «Откровение» становится, наоборот, скорее источником, откуда творцы новой эпохи черпают сюжеты и образы.
Место в современной культуре
«Откровение» находишь там, где и не ожидаешь — это и черные всадники смерти назгулы из «Властелина колец», и
Слово «апокалипсис», первоначально обозначавшее просто «откровение», в XIX веке стало научным термином
Ученые ввели название литературного жанра — «апокалиптика». К нему относятся многочисленные древние и средневековыевосточные книги (иудейские, христианские, гностические и т. п.), в которых провидцы описывают свои видения. Священными текстами большинство из этих книг не стало, однако для истории они имеют большое значение. А вот в ХХ веке возник другой литературный жанр, названный «пост-апокалиптика». Это романы про то, что на Земле произошел рукотворный конец света (обычно — ядерная катастрофа, реже — нашествие инопланетян), и теперь остатки человечества вынуждены выживать среди мутантов и сожженных городов. Вскоре этот жанр перекочевал в кинематограф, создав огромное количество визуальных образов.
Арнольд Беклин. «Чума», 1898 г. Базельский художественный музей
Список можно продолжать бесконечно, что и делают западные исследователи масс-культуры, раскладывая в академических научных трудах на новозаветные цитаты песни Джонни Кэша и «Металлики». Однако для русской аудитории все эти отсылки, реверансы и интертекстуальные игры не так органичны. И тем любопытнее имеющиеся в нашей культуре примеры.
Место в русской культуре
Значение «Откровения» для русской культуры и искусства проистекает из его места в православии, поэтому вернемся немного назад. Итак, полная «Геннадиевская Библия», куда, наконец, вошел текст «Откровения», завершена к 1499 году. При этом не стоит забывать, что в 1453 году окончательно пал Константинополь, то есть Византия больше не может быть арбитром и примером для подражания в восприятии «Откровения». Кстати, само по себе падение великой христианской империи под натиском полчищ неверных очень потрясло психику всех соседних христианских государств, включая, конечно, и Русь.
К этому моменту ситуация с искусством на тему «Откровения» на Руси была такова: у нас имелась развитая византийская иконография Страшного суда (самые ранние фрески — XI–XII вв.). Присутствовали и другие отдельные мотивы, те самые, которые были восприняты еще в первые века существования христианства — Христос во славе, четыре животных — символы евангелистов и т. п. Никаких развитых повествовательных циклов на Руси (и в православном искусстве других стран) не имелось.
Первым русским циклом фресок на тему «Откровения» стала работа Феофана Грека в 1405 году в Благовещенском соборе Московского Кремля (не сохранилась). Около 1480–1500 годов написана первая икона — это «Апокалипсис» Успенского собора Московского Кремля. Первые сохранившиеся рукописи с рисунками («лицевые рукописи») относятся к XVI веку. (При этом русские манускрипты текста «Откровения», но без иллюстраций, уцелели и более древние — по одной от XIII и XIV веков, и 16 экземпляров от XV века). Со временем появится и гравюра (религиозный лубок).
Всего до наших дней сохранилось около двадцати русских церквей, украшенных апокалиптическими фресками. Большинство из этих циклов было написано в XVII столетии — «золотом веке» русских апокалиптических иллюстраций и в других жанрах. Иллюстрированных рукописей за период с середины XVI до начала ХХ столетия было создано несколько сотен (однако от первого полувека сохранилось лишь несколько экземпляров). Количество икон вычислить, разумеется, намного сложнее — тем не менее, таких работ, в которых изображены именно узнаваемые события «Откровения», причем не только как основная тема, но и в клеймах, вряд ли наберется сотни или даже десятки.
Историки русского искусства путем сравнений с образцами наглядно доказывают, что иконография этих произведений была создана русскими художниками на основе переработки западных гравюр, которые с XVI века хлынули на Русь. Эта же иконография становится основой для иллюстрирования других сочинений апокалипсического жанра, например «Слова Палладия мниха о втором пришествии Христове и о Страшном суде».
Рост интереса к «Откровению» был связан с внешними обстоятельствами — как политическими, так и богословскими
Например, первый фресковый цикл 1405 года возник, скорей всего, потому что на 1408 год приходился пугающий конец Индиктиона (532-летнего пасхального цикла — срока, на который заранее были вычислены даты Пасхи). Затем Антихриста ждали в 1459 году (за 33 года до 7000-летия от сотворения мира). Финал XV века ознаменовался ожиданием Конца света в 1492 году, как раз на это 7000-летие. Церковники даже не стали высчитывать дату Пасхи на следующий год. Когда Конца не случилось, его стали ждать в другие годы, в которых присутствовала семерка — в 7070, 7077, и так далее; и настроению ужаса способствовало то, что на эти годы приходилось правление Ивана Грозного (1530–1584). Начало XVII века — это Великий голод 1601–1603 годов, который повлиял на падение династии Годуновых и начало Смутного времени — эпохи, которая для многих русских людей стала адом на земле.
Правление царей из династии Романовых — это время поспокойней, и у художников появляется время на преломление апокалиптических переживаний в искусстве — поэтому искусство XVII века самое репрезентативное. Но на этот период приходится 1666 год (Миллениум + Число Зверя), а в 1653 году патриарх Никон начинает масштабную реформу Церкви, и тем приводит в великое смущение многих верующих. Произошел Раскол, возникло старообрядчество, представители которого считали, что Антихрист уже явился. Потом на престол всходит Петр I и начинает свои преобразования, наглядно подтверждая мнение старообрядцев.
После реформ Петра именно старообрядцы остаются той средой, где сохраняется традиция иллюстрирования «Откровения». Они продолжат создавать многочисленные рукописи «толковых апокалипсисов» Андрея Кесарийского вплоть до ХХ века. Эти манускрипты не только копируют образцы древнерусских рукописей, но и обогащают их собственной, весьма изобретательной иконографией.
Новорожденная Российская империя, где религиозное искусство стало светским по сути, «Откровением» не интересовалась. Лишь новые композиции Страшных судов продолжали традиционно украшать западные стены храмов (согласно канонической системе росписи храмов, созданной тысячелетие назад).
Тут хотелось бы что-нибудь сказать об использовании мотивов «Откровения» в русской литературе — не богословской, а в светской, но, увы — аналогов Данте, который делал это в XIV веке, или Мильтону (XVII век), России пришлось ждать очень долго. Действительно, если на Западе «Откровение» было хорошо известно даже неграмотным толпам Средневековья (благодаря театральным инсценировкам, которые были очень популярны), на Руси его досконально знали лишь книжники, а светская литература и на другие темы у нас появилась очень поздно.
Образованный русский начала XIX века, если ему хотелось прочитать «Откровение», вряд ли брал книгу на церковнославянском — ему было доступнее французское издание Библии. Поэтому Пушкин из ссылки иронически писал, отправляя издателю свое новое стихотворение: «Посылаю Вам из моего Пафмоса Апокалипсическую песнь» (речь идет о стихотворении «Герой», 1830). В литературном русском языке стандарта речи относительно понятий из «Откровения» не существовало.
При императоре Александре I Российское Библейское общество создало русский перевод текста Нового Завета, который был напечатан в 1821 году. Но Синод вынудил государство прекратить деятельность общества. Распространение русского издания было запрещено. Но интерес к знакомству с текстом Библии не утихал: так, в 1850-х этот русский перевод начали перепечатывать там, где это можно было делать без одобрения цензуры — за границей.
Попытки самостоятельных переводов некоторых книг предпринимали священники и светские лица — в частности, Василий Жуковский перевел весь Новый Завет параллельно с работой над «Одиссеей». Наконец, в 1876 году, после долгой работы, был опубликован Синодальный перевод Библии. Он разошелся и продолжает расходиться огромными тиражами — и, конечно, после его публикации уровень знакомства читающей публики с «Откровением» кардинально изменился. Например, в 1883 году были написаны сразу два эмоциональных стихотворения целиком по мотивам книги — «Аваддон» А. Фета и «Из Апокалипсиса» К.Р. (см. Приложение), и со временем число произведений самых разных авторов возрастает. В этот же период возникает нечто новое и в изобразительном искусстве — эскизы фресок Виктора Васнецова.
Итак, в русской литературе (в первую очередь — в поэзии) 2-й половины XIX века веско появляется «Откровение». И, конечно, это связано не только с тиражами Синодального перевода, но и с тем, что XIX век подходит к своему концу. То есть вскоре настанет один из тяжелейших периодов русской истории, а именно в канун таких моментов, когда общая напряженность и трагические ожидания витают в воздухе, интерес к «Откровению» увеличивается. Недаром максимальное число скрытых цитат из этой книги обнаруживается в литературе Серебряного века и ранних послереволюционных лет. В 1905 году в эссе «Апокалипсис в русской поэзии» Андрей Белый пишет: «Апокалипсис русской поэзии вызван приближением Конца Всемирной Истории» (впрочем, говоря скорее о качестве стихов).
Мотивы «Откровения» в той или иной форме (эпиграфы, скрытые цитаты или поэтический пересказ целых глав) встречается у большинства русских поэтов. Вот лишь начало их списка: Апухтин, Блок, Брюсов, Бунин, Волошин, Гумилев…
Иногда отсылки к «Откровению» — это всего лишь намеки, и уловить их может лишь хорошо знакомый с текстом книги. Поэтому в Приложении к данному изданию помещена небольшая подборка этих поэтических текстов — после прочтения иллюстрированного «Откровения» даже давно известные тексты Серебряного века приобретут новую глубину.
Разумеется, не минуло воздействие «Откровения» и прозу. Это может быть просто использование ярких клише — как пример, террорист Савинков свои полуавтобиографические романы называет «Конь бледный» (1909) и «Конь вороной» (1923). Многочисленны также и традиционные размышления о судьбах России в апокалиптическом ключе, которые продолжили писать и в эмиграции. Отлично был знаком с «Откровением» и Булгаков, что прочитывается не только в «Мастере и Маргарите», но и в сочинениях о Гражданской войне. Удивительно, но не единожды в русской литературе появляется немного комическая фигура комментатора-любителя, фаната «Откровения»: Достоевский вводит такого персонажа, чиновника Лебедева, в «Идиота», а у Шолохова в «Тихом Доне» этим занимается дед Гришака. Поскольку материала очень много, тема апокалиптических и эсхатологических мотивов в русской литературе сегодня активно исследуется литературоведами.
Виктор Васнецов. «Апокалипсис», 1887 г.
В советское время «Откровение» вместе с другими библейскими книгами, конечно, пропадает с горизонта публики. Для многих первым знакомством с ним стал роман братьев Стругацких «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя», опубликованный в 1988 году в «Юности», где история Иоанна и Прохора служит своего рода вставной новеллой (причем, как и в одной из импровизаций Василия Жуковского на тему «Откровения», связанной с фигурой Агасфера). Следующий всплеск темы литературоведы видят в постсоветский период — эпоху распада страны, на сей раз уже другой, причем много стихов сочиняют священники.
Но для обычной современной публики образы «Откровения» оказались на слуху благодаря песням «Город золотой» группы «Аквариум» (на стихи А. Волхонского), «Труби, Гавриил» — «Nautilus Pompilius», «Всадники» — «АлисА», «Полынь звезда» — «Коррозия Металла» и др. Наверняка в этом есть и влияние моды на «Откровение» в англоязычной рок-музыке. Но, с другой стороны это — еще один признак острого интереса к «Откровению».
А ведь если эту книгу читают с особенным вниманием, значит, наступили пугающие времена.
В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Комментарии
Комментировать