Студенты, которые учатся в других странах, рассказывают, в чем разница между образованием в России и за границей.
Антон Васильев, 26 лет
— Где, чему ты учишься, как давно?
— Учусь в Высшей школе искусств Бремена по классу композиции. Поступил в 2009 году, с тех пор там. Школа хорошая. Вообще, в Германии это довольно часто: город маленький, а школа — класс.
— Ты учился в российском вузе? Какие воспоминания?
— Закончил с отличием МГТУ им. Баумана по специальности «Радиоэлектронные системы», но уже смутно помню, чем вообще там занимался. Время от времени надо было при помощи магнетрона генерировать излучение высокой частоты и на картинках показывать, куда летят электроны, которых никто никогда не видел.
Курсе на третьем я понял, что СВЧ-излучение меня мало интересует, а бросить все это кишка была тонка. Вытесняя технические реалии, я перестал ходить на лекции и весь курс изучал за несколько дней до экзамена. Стал отличником-раздолбаем. Как правило, это работало, но пару раз не прокатило.
Вообще, весело было. Атмосфера была тоже раздолбайская, такое аутентичное студенчество. Сейчас, когда получаю второе образование, все как-то уже не так. Еще в Бауманске у меня появились крутейшие друзья, которых я очень люблю.
— Где ты сейчас живешь?
— В Германии есть давняя традиция — Wohngemeinschaft. Это вроде коммуналки, но весело и без советских реалий. Мы впятером снимаем пятикомнатную квартиру в доме, изначально предназначенном для медсестер из Югославии. Бремен традиционно немного красный город. Этажом выше живут радикальные коммунисты. Они веселые и вообще крутаны.
— Какие бонусы дает статус студента?
— Ну, льготы, конечно: общественный транспорт в черте города и электрички до Ганновера и Гамбурга бесплатно. Это очень круто, потому что общественный транспорт в Германии довольно дорогой. В Бремене проезд стоит, например, 2,30 евро. Еще в музеи можно ходить за полцены.
— Над чем ты сейчас работаешь?
— Сейчас занимаюсь пьесой для семплера и музыкальной инсталляцией — это переконтекстуализация музыки при помощи изображения. Изображение переводится в звук по определенному алгоритму. Например, мы берем немецкий гимн, выкидываем из него все звуковысоты и оставляем только ритм. Потом берем портрет Ангелы Меркель и озвучиваем все части лица немецкого канцлера, а полученные звуковысоты проецируем на ритм гимна и получаем первую мелодию. Делаем то же самое с портретом Гитлера, получаем вторую мелодию с тем же ритмом, так как музыка гимна со времен национал-социализма не менялась. То же самое можно проделать, например, с портретом Шумана и его 4-й симфонией.
При работе над второй пьесой я не написал ни одной ноты: на запрограммированном киборде будет исполнена Klavierstück IX Штокхаузена. То есть клавиши будут нажиматься те же, что и в пьесе Штокхаузена, но звучать будет нечто иное, а именно — оригинал с дырками. При нажатии клавиши киборда у компьютера есть шесть возможностей интерпретации этого действия: звук фортепиано, ФМ-модулированный сигнал, 8-битный синус-тон либо семпл, не имеющий почти ничего общего с оригинальной пьесой. Какая возможность будет реализована, решает генератор случайных чисел с равномерным распределением.
— Какой у тебя самый крутой профессор?
— В 2009 году я поступил в класс профессора Йонги Паг-Паан. Она — такой буддистский учитель, который борется с определенными клише восприятия действительности своих учеников. После занятий с ней мне стало понятно, чем я вообще хочу заниматься. Еще она научила меня правильно записывать квинтоли. И вообще она очень хороший человек. С весеннего семестра она на пенсии, а профессуру композиции получил Йорг Биркенкеттер, занятия с которым очень продуктивны.
— Как выглядит процесс обучения? Опиши свой обычный учебный день.
— Обучение включает собственно индивидуальные занятия по композиции с профессором, семинары с ним же, где проходит обсуждение проектов. Есть еще курсы электронной музыки: идивидуальные, касающиеся проектов самого студента, где он получает консультацию и помощь, и групповые, где профессор рассказывает про историю электронной музыки и ставит ее на компьютере из 8 колонок.
Есть еще, конечно, теоретические дисциплины, анализ, там, теория музыки, сольфеджио и прочее. Самое ужасное из побочного — это хор. В этом семестре пришлось петь ужасного «Короля Давида» композитора Онеггера. К счастью я заболел, и на концерт не пошел, репетиций хватило. А день выглядит довольно прозаично. Я либо на занятиях, либо работаю над своими проектами в студии или дома. Еще на фортепиано надо заниматься, но это я не очень люблю — музицировать.
— Какое самое главное знание или умение ты получил в процессе обучения?
— Понимать, что вообще происходит, что и зачем я делаю.
— Дорого жить и учиться?
— Определенно дешевле, чем в Москве.
— Планируешь вернуться?
— Нет. Во-первых, у меня тут пока все на мази и нравится тут жить, а, во-вторых, переезд, особенно дальний — это всегда нереальный стресс. В России мне круто жить только в моей деревне в Вологодской области, но без работы я там загнусь, мне жизненно необходим мощный компьютер, быстрый интернет и студия с кучей гаджетов. Проще остаться там, где все это имеет место быть.
— Где будешь работать, когда выпустишься?
— Буду сидеть дома за столом и писать музыку. Для этого не надо
Комментарии
Комментировать