Завершив два сезона рубрики «Просто о сложном», «Теории и практики» решили перейти от понятий эмпирических к вещам более теоретическим и начать объяснять смысл часто употребляемых выражений, которые зачастую используются в разговорной речи в абсолютно неправильном значении. Во втором выпуске новой рубрики — рассказ о проекте тюрьмы из XVIII века, осуществляемого на наших глазах службами Google.
Слово паноптикум бувально расшифровывается с греческого как «пространство, в котором видно все». Сейчас оно чаще всего употребляется в переносном значении — так говорят, когда описывают сборище уродов или как синоним кунсткамеры. Это значение происходит от распространенных XIX веке коммерческих паноптикумов — многие из которых стали позже первыми кинотеатрами. Знаменитый пример — Britannia Music Hall в Глазго, который раньше назывался Britannia Panopticon. Его экспозиция славилась уродцами и восковыми фигурами, а в подвале умещался зверинец. Весной этого года боксер Владимир Кличко назвал предстоящий бой паяца Дерека Чисоры и уже ушедшего с ринга Дэвида Хэя «паноптикумом с уродливыми правилами».

Другая традиция паноптикума связана с проектом идеальной тюрьмы, предложенным английскийм философом Иеремией Бентамом в конце XVIII века. Бентам писал много и по всем возможным темам, так что его работы вошли в историю философии и историю права. Даже в своем «Капитале» Карл Маркс уделил несколько строк этому «трезво-педантичному, тоскливо-болтливому оракулу пошлого буржуазного рассудка». Возможно, классик ошибался, и Бентам был не таким трезвым педантом, потому что шестнадцать лет своей жизни посвятил воплощению идеи идеальной тюрьмы.
В этой идее явно прослеживается русский след. Во время того, как брат философа — Сэмюэль Бентам — делал блестящую карьеру в России на службе у князя Григория Потемкина, Иеремия навещал его для того, чтобы вместе разработать проект паноптикума. Первоначально этим греческим словом планировалось назвать модель любого общественного пространства, но паноптикуму суждено было обрести славу идеальной тюрьмы.

© Евгения Онегина
Бентам был помешан на идее постройки кругообразного здания, в котором заключенные в полностью просматриваемых камерах не видели бы стражей и не знали, в какой момент за ними наблюдают. Слежка в такой тюрьме велась бы из центральной башни, чтобы у узников складывалось ощущение, что они находятся под контролем в каждый момент. Эта система позволила бы снизить до минимума персонал тюремного заведения, в идеале — до одного человека. Для философа эта была вакансия мечты — на роль надзирателя он до самой старости предлагал себя.
Екатерину Великую гениальный стартап не впечатлил, и Иеремия Бентам вернулся в Англию. Там он написал теоретическое обоснование своего проекта и принялся за его практическое осуществление. Он предлагал свои услуги английской короне, французскому революционному правительству и ирландским властям, но спонсоров так и не нашел. В конце концов Бентам получил финансирование от британского правительства, но
Модель паноптикума повлияла на все последующее тюремное строительство, но нигде она не была воплощена так полно, как в кубинской тюрьме Пресидио Модело, которая ныне работает как музей. Проект Бентама там был осуществлен довольно точно: например, стража попадала в центральные башни четырех паноптикумов через подземные тоннели, которые в случае опасности бунта минировали. В этой тюрьме с 1953 по 1955 годы томились в неволе Фидель и Рауль Кастро.
Связь между неизвестным проектом XVIII века и современным обществом провел Мишель Фуко, усмотревший в паноптикуме нечто большее, чем архитектурный план. В его интерпретации паноптикум становится дисциплинарным принципом, выходящим далеко за рамки круглого по форме здания. Он обращает внимание на то, что паноптикум изначально был моделью для многих государственных учреждений, и видит в нем технику контроля над всеми формами деятельности. Фуко цитирует слова Бентама о том, что паноптикум призван «возродить мораль, сохранить здоровье, укрепить промышленность, распространить просвещение, уменьшить налоги, упрочить экономику, развязать, а не разрубить гордиев узел законов о бедных — и все это благодаря простой архитектурной идее». Именно доверие технологии Фуко считал свидетельством актуальности мысли Бентама.
Такая трактовка паноптикума дала возможность единомышленникам Фуко — антиглобалистам, критикам Google и социальных сетей — усматривать триумф замысла Бентама в «обществе наблюдения», установившемуся благодаря современным системам контроля. В первую очередь, это проявляется в камерах наружного наблюдения и системах сбора информации о пользователях. Типичные в этой среде заголовки: «Электронный паноптикум» или «Паноптикум 1.0».
Бентам был не таким трезвым педантом, потому что шестнадцать лет своей жизни посвятил воплощению идеи идеальной тюрьмы. В этой идее явно прослеживается русский след.
Вопрос о том, насколько общество наблюдения ограничивает права человека, в Великобритании обсуждается на правительственном уровне — Палата общин выпускает ежегодный отчет по этому вопросу. Кроме того, группа британских академиков (чтобы не сказать британских ученых) Surveillance Studies Network собирает и продвигает информацию по вопросам технологического наблюдения, а также вручает ежегодную книжную премию.
Габриэль Гарсиа Маркес использовал образ паноптикума в нескольких произведениях. В романе Чарльза Стросса «Стеклянный дом», который относят к стилю «посткиберпанк», действие происходит в оснащенном современными технологиями паноптикуме. В
Как говорить
Неправильно «Наш Витя — настоящий паноптикум, он решил теорему Ферма уже во втором классе». Правильно — уникум.
Правильно «Хамовнический суд — это, конечно, чистый паноптикум».
Правильно «Ненавижу переговорки со стеклянными стенами — чувствуешь себя не то в аквариуме, не то в паноптикуме».
Комментарии
Комментировать