Что такое парадигма или почему Аристотель был глуп

Завершив два сезона рубрики «Просто о сложном», «Теории и практики» решили перейти от понятий эмпирических к вещам более теоретическим. В третьем выпуске новой рубрики — рассказ о Томасе Куне, который перевернул представление о прогрессе в науке и первым заговорил о «смене парадигмы».

На запрос paradigm shift Google выдает более десяти миллионов страниц, а на Amazon доступны 18 400 книг с этим словосочетанием в заголовке. На ютьюбе, к примеру, есть видео «Моя парадигма», создатели которого обещают рассказать, «как стать успешным, счастливым, самодостаточным и богатым». Слово парадигма в разговорной речи имеет множество смыслов, чаще всего употребляющий его смысл термина понимает весьма смутно.

В целом, речь чаще всего идет об идеальном мире в сознании собеседника: в блогах можно встретить манифесты с названием типа «Славянская парадигма» или даже «Парадигма домашней фотостудии». Сменой парадигмы в ироническом смысле называют беспричинную и резкую перемену в убеждениях. Но если значение этого понятия в кухонных разговорах бывает в высшей степени расплывчатым, то история проникновения парадигмы в нашу речь вполне себе определенна.

50 лет назад, в августе 1962 года вышла в свет одна из главных книг XX века — «Структура научных революций» Томаса Куна. Ее автора — профессора физики Калифорнийского университета в Беркли — проблемы истории науки заинтересовали еще в студенческие времена. Кун окончил Гарвард в 1943-м и был призван на фронт, а по возвращении продолжил образование, получив через 6 лет докторскую степень по физике. Ученый рассчитывал посвятить жизнь исследованиям в области квантовой механики, но университетское начальство распорядилось иначе: он был направлен читать курс по точным наукам студентам гуманитарных направлений. Тогда-то исследователь и обратил внимание на историю физики. Чем больше он размышлял над механикой Аристотеля и Ньютона, тем больше сомневался в традиционном представлении о поступательном накоплении знаний и постоянном прогрессе в науке. Как физик он понимал, что с точки зрения современной науки механика Аристотеля — просто глупость, и рождение из нее современной науки вовсе не очевидно и не логично.

Парадигма в общем понимании определяет подход человека к любому явлению, его видение мира и взгляд на вещи. Знаменитый анекдот про оптимиста и пессимиста и стакан воды — как раз об этом.

Тогда Кун задался вопросом: «Что же, Аристотель был глуп?». Разумеется, нет. Очевидно, он работал в рамках другой науки и другого представления о человеке, природе и о космосе. Анализируя последовательно историю физики, Кун убеждался, что она развивалась не прогрессивно, методом сложения крупиц знаний в общую сокровищницу человечества, как представляли это позитивисты, а революционно: от одного замкнутого этапа к другому. Такой этап в истории науки он назвал парадигмой (или нормальной наукой), а процесс перехода от одного этапа к другому — сменой парадигмы (или научной революцией). В его парадигме парадигма — это теория, признанная определенным научным сообществом и в нем существующая, правила и стандарты научной практики, а также модель постановки проблем и их решения. Ярче всего существующая парадигма обычно выражается в учебниках.

Например, Ньютоновская физика — это парадигма. Она включает в себя и законы этой физики, и сообщество ученых, принимающих ее постулаты. Но не только. Сама возможность прийти к научному открытию в результате падения яблока на голову — тоже часть этой парадигмы. Такими же парадигмами являются и теория относительности, и Евклидова геометрия, и другие долговечные и общепринятые научные теории.

Но носители парадигмы в широком смысле — это не только ученые, а все люди. Парадигма в таком понимании определяет подход человека к любому явлению, его видение мира и взгляд на вещи. Знаменитый анекдот про оптимиста и пессимиста, видящих наполовину полный или пустой стакан воды — как раз про парадигму. В самом примитивном значении парадигма — это ваш взгляд на вещи.

У новой теории, разумеется, нашлось много оппонентов. Дело в том, что от умозаключений Куна оставался один шаг к нескольким опасным с точки зрения научного эстеблишмента выводам. Если одна теория сменяет другую, переворачивая каждый раз основные постулаты и фундаментальные принципы, то, следовательно, наука вовсе не стоит на пути бесконечного прогресса. Кроме того, Кун нигде не дает понять, что современная западная парадигма лучше или даже «научнее» всех остальных. Теория научных революций действительно имела огромное влияние на историю и социологию науки, которая стала рассматривать научные сообщества и принятые ими парадигмы вместе — совсем как этнографы анализируют примитивные племена и их мифологию.

Еще хуже, чем теории научных реолюций в целом, пришлось самому понятию парадигмы. Его просто разгромили философы, обвиняя в расплывчатости и неоднозначности. Профессиональных мыслителей, видимо, раздражал сам факт, что такими понятиями оперирует физик. Томас Кун, однако, принял к сведению замечания философов и пересмотрел свои термины, стараясь конкретитизировать их. Но само слово «парадигма» вышло далеко за пределы истории науки и стало использоваться повсеместно в своем широком значении мировоззрения или образа мыслей. Пока физик подтягивал философскую базу, бизнес-аналитики и консультанты уже повсеместно внушали клиентам, что их бизнес нуждается в «смене парадигмы».

Как говорить