«Вещь в себе» — возможно, одно из наиболее вольно трактуемых в разговорном языке философских понятий. Кто-то обозначает им систему, замкнутую на самой себе, кто-то — любое загадочное явление, а некоторые называют так скрытных знакомых, которых трудно понять. Словарь допускает два последних толкования, но исходное философское значение понятия гораздо сложнее и интереснее. В новом выпуске рубрики «Словарный запас» на T&P — о том, как разум делает нас свободными и какой звук издает падающее дерево, когда рядом никого нет.

Разнообразные толкования термина возникли в том числе и из-за спорного перевода. Русский перевод выражения «Ding an sich» — «вещь в себе» — появился в XIX веке и стал использоваться во всех философских изданиях. Но в ХХ веке он был раскритикован как недостаточно точный, потому что буквальное значение немецкого выражения «an sich» — «сам по себе», «самостоятельный». Русское сочетание «в себе», во-первых, не означает самостоятельности, а во-вторых, добавляет понятию мистицизма: можно представить себе некий черный ящик с неизвестным содержимым. Поэтому в некоторых современных переводах Канта используется более точный перевод — «вещь сама по себе».

У этого понятия долгая история. Еще древнегреческие философы задумывались о том, что вещи, существующие сами по себе и не воспринимаемые сознанием, отличаются от тех же вещей в нашем восприятии. Так появилась платоновская концепция эйдоса — идеи (или своего рода идеальной модели) вещи, которая в разных вариантах воплощается в реальном мире. Например, есть эйдос стола — идеальная и универсальная концепция стола, которая является прообразом всех столов на свете. Реально существующая мебель — лишь несовершенное воплощение этой концепции.

Когда нам кажется, что мы взаимодействуем с окружающим миром, мы имеем дело не с ним, а со своими представлениями о нем. Так что постичь вещь в себе мы не можем

Мысль об объективном существовании вещей окончательно оформилась в XVIII веке в философии Иммануила Канта. Кант трактует «вещь в себе» как нечто существующее независимо от сознания и действующее на наши органы чувств. Мир «вещей в себе» становится исходным материалом для нашего познания мира. Получается, что наш опыт — это синтез того чувственного содержания (материи), которое мы получаем из мира вещей в себе, и той субъективной формы, которую эта материя принимает в нашем сознании. В качестве наглядного примера можно привести знаменитый философский вопрос, поставленный предшественником Канта философом Джорджем Беркли: «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?»

На первый взгляд кажется, что при отсутствии наблюдателя с деревом происходит все то же самое, что случилось бы и в нашем присутствии. Но есть загвоздка — с точки зрения не только философии, но и физики. Вот как ответила на этот вопрос редакция Scientific American: «Звук — это вибрации воздуха, передающиеся нашим чувствам через ушную систему и признающиеся таковыми только в наших нервных центрах. Падение дерева или другое механическое воздействие будет производить вибрацию воздуха. Если не будет ушей, чтобы слышать, не будет и звука».

Когда вещи в себе воздействуют на наши органы чувств, мы воспринимаем их как феномены, впечатления. И, по сути, когда нам кажется, что мы взаимодействуем с окружающим миром, мы имеем дело не с ним, а со своими представлениями о нем. Так что постичь вещь в себе мы не можем — можем познать только собственные реакции на нее. «Нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас… и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-то вздумал подвергнуть его сомнению», — резюмировал Кант.

Получается, что мир «вещей в себе» недоступен для чувств. А что насчет разума? Теоретическому разуму (то есть науке), по мнению Канта, он тоже недоступен. Но есть лазейка: этот мир открывается так называемому практическому разуму, или разумной воле. Практический разум — это разум, руководящий поступками человека, устанавливающий нравственные принципы и дающий нам свободу.

Свобода, по Канту, — это независимость от причинно-следственных связей чувственно воспринимаемого мира. Ведь в «реальном» мире ни одно событие не происходит без причины. А в мире внутренней свободы разумное существо может начинать логическую цепочку с чего угодно, создавая собственные законы. Поэтому Кант называет человеческую волю автономной, а человека тоже считает в некотором роде «вещью в себе».

Впрочем, не все философы согласились с концепцией Канта. Например, Гегель считал, что вещь в себе — это лишь первоначальный момент, ступень в развитии вещи. «Так, например, человек в себе есть ребенок, росток — растение в себе… Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается». Вещь в себе, во-первых, развивается, вступая в многообразные отношения, и, во-вторых, ее можно познать через наши впечатления о ней.

Как говорить

Неправильно: «Этот умный дом — вещь в себе: он сам регулирует температуру и отвечает за безопасность». Правильно — «саморегулируемая система».

Правильно: «Бог — вещь в себе: он непознаваем, и мы не можем предъявить эмпирических доказательств его существования».

Правильно: «Я до сих пор не могу понять Колины мотивы: он вещь в себе».