Книжная полка по заветам Винсента Ван Гога

Винсент Ван Гог — библиофил. Он читал так же неустанно, как писал картины, так же жадно, как жил. Если бы он родился лет на 130 позже, наверняка смог бы зарабатывать на краски книжным блогингом и не корить себя за то, что сидит на шее у брата. Но в конце XIX века интернет в Европу еще не провели, и Винсент, проглотив очередную книгу, вынужден был делиться впечатлениями не с заслуженными десятками тысяч читателей, а всего с одним — адресатом письма. Если прочесть все его письма наставляющим проповедническим тоном, присущим Ван Гогу, из них можно сложить инструкцию по созданию библиотеки, достойной творческой личности конца позапрошлого века. А если его наставления систематизировать, то можно сделать эту инструкцию максимально актуальной.

В мае 1883 года Ван Гог писал своему другу, художнику Антону ван Раппарду, что «ощущает известную пустоту в тех мастерских, где отсутствуют современные книги». Поскольку сам Ван Гог не разделял жизнь, литературу и искусство, он был уверен в том, что современные книги помогают чувствовать и понимать современных людей, а значит, писать этих самых людей на картинах с чувством, а не как безынтересных художнику статистов.

При этом не стоит забывать и о зарубежной литературе: Ван Гог незадолго до смерти перечитывал «„Хижину дяди Тома“ — знаешь, книгу Бичер-Стоу о рабстве» (актуализируя вкусы Винсента, стоит обратить внимание на роман американки Кэтрин Стокетт «Прислуга»). Чаще прочих Ван Гог обращался к русским современникам — Льву Толстому и Ивану Тургеневу.

Известные люди с помощью мягких навыков изменили мир. Хотите также? На примере пяти гениев рассказываем, как менять жизнь вокруг.

Мы можем с чистой совестью отнести к классике всю библиотеку Ван Гога: разве читанные им «русские сказки Толстого» не классика? Но в письмах мастера найдутся и литераторы постарше, в трудах которых он видел корни национальной культуры Англии (когда речь шла о Чарльзе Диккенсе и Уильяме Шекспире) и культуры Европы как таковой. «Хочешь понять современность — учи историю» — известный принцип, и Ван Гог его не оспаривал. Он видел в садах юга Франции тени Данте, Петрарки и Боккаччо (популярность последнего благодаря пандемии нынче резко возросла), читал «Эсхила и некоторых других менее классических авторов, мастеров великих, но „малых“», неоднократно перечитывал Библию, зачитывался Флобером и «великим и могучим мастером» Бальзаком.

Ван Гог любил перекидывать мосты от писателя к писателю, и эти связи не всегда были очевидными. Он писал, что Уильям Теккерей и Оноре де Бальзак — родственные души, «хотя это не всегда бывало ясно им самим». Бальзак и Золя (второй — преемник первого, и оба повинны в «неосведомленности в живописи») при этом похожи на Диккенса — к примеру, тем, что выводили «образы, в которых есть что-то прочное и основательное, такое, на что можно опереться в дни, когда мы чувствуем себя слабыми». Ван Гог сравнивал и Тургенева с Альфонсом Доде: французского романиста с русским сближала «страсть к работе с модели, стремление объединить пять-шесть моделей в один тип».

Как мы помним, Ван Гог не делил жизнь, искусство и литературу. Как художник он лучше многих понимал ошибку тех, кто судит о мастере по одной картине. Не увидев его ранние крестьянские этюды, можно не понять легендарные «Красные виноградники в Арле» (1888, ГМИИ им. Пушкина) и не распознать в них образ подлинно христианского бытия. По той же причине «надо прочесть Диккенса, Бальзака или Золя целиком, для того чтобы стала понятна каждая их книга в отдельности».

Если вы равнодушны к Рембрандту и не горите желанием перечитывать Диккенса, не страшно. У вас наверняка есть свои страсти, будь то фильмы Акиры Куросавы или спектакли Кирилла Серебренникова в «Гоголь-центре». Ищите их двойников и собеседников в мире литературы.

Известные люди с помощью мягких навыков изменили мир. Хотите также? На примере пяти гениев рассказываем, как менять жизнь вокруг.

О художественной литературе поговорили, а как у Ван Гога обстояли дела с нехудожественной? Ее он читал не менее увлеченно. Говоря о библиотеке Винсента, книги в этой категории можно объединить в четыре группы: биографии, книги по истории, духовная литература, книги-тренинги.

Среди исторических событий особняком стоит Французская революция: Ван Гог называл Конституцию 1789 года Евангелием современности, а спустя полгода приступов душевной болезни и недолгих ремиссий утешался тем, что и историк Эдгар Кинэ, автор серии книг о Революции, провел много лет в изгнании. Хотя Ван Гог и не осмеливался ставить себя на одну ступень с кем бы то ни было из своих кумиров, его поддерживала мысль о том, что «судьбы наши — аналогичны».

Что касается книг-тренингов, то речь идет о книгах, которые предполагают не пассивное чтение, а активную работу. Учебник по пластической анатомии Ван Гог перерисовал дважды: один раз целиком, другой раз выборочно.

Под духовной же литературой Ван Гог понимал далеко не только Библию и биографию Лютера: хотя карьера священника не сложилась, он признавал неоценимое влияние христианства на западную культуру. Годы духовных поисков привели художника к мысли о множественных мирах и о перерождениях души — возможно, в новом теле. В этих поисках Ван Гог всерьез изучил основы толстовства и не просто прочел трактат «В чем моя вера?» — книга открыла для него пространство для диалога со Львом Николаевичем. В письмах к брату Винсент сетовал, что «Толстой, по-видимому, не верит в воскресение души и тела», и восхищался трудолюбием и силой духа дворянина, который научился «тачать сапоги и перекладывать печи».

Хотя Винсент Ван Гог скончался 29 июля 1890 года — ровно 130 лет назад, — книги о нем, книги, которые он читал, и книги, которые наверняка захотел бы прочесть, живи он сегодня, открывают нам пространство для диалога с художником. А заодно и с самими собой.