Кино — визуальное искусство, однако во многих аспектах киноязык пересекается с литературным. Режиссеры, сценаристы черпают свои идеи из книг и даже фольклорных историй. Так, нидерландский кинорежиссер Йос Стеллинг вдохновлялся народным творчеством и произведениями в том числе русских классиков. В интервью режиссер рассказал о том, как связаны литература и кинематограф, тайных смыслах своих работ, а также об аллюзиях к романам Достоевского.

Йос Стеллинг

Режиссер фильмов «Иллюзионист», «Душка», «Девушка и смерть»

— Ваш первый фильм «Марикен из Неймегена» основан на фольклорной истории о том, как дьявол принял обличье добропорядочного юноши и соблазнил невинную девушку. Как народные сказания помогли вам создать эту кинокартину?

— Свой первый фильм я снял 45 лет назад. Он повествует о сделке с дьяволом, что приравнивает жанр истории к христианской притче. Мне хотелось воссоздать законы средневековой жизни максимально достоверно, чтобы европейский зритель погрузился в атмосферу тех дней, которые ушли и больше не вернутся. По сути, я снимал вестерн, хотя обычно не прибегаю к техникам, принятым в американском кино. Мне также потребовалась серьезная историческая подготовка, пришлось разобраться в религиозно-мифологической литературе, ведь я затронул тему того, как дьявол заполучил неиспорченную душу молодой девушки и развратил честную героиню. Я хотел передать конфликт между истинной красотой — и грязью, которая в нашем мире принимает, на первый взгляд, достойное обличье. И тем самым привлекает неопытные души.

— Первый созданный фильм изменил ваше представление о кинематографе?

— Разумеется. Так как фильм «Марикен из Неймегена» был моей первой работой, я понимал, что от ее качества зависит, удастся ли мне заявить о себе в мире кино. В качестве сюжета я выбрал извечную проблему — противостояние добра и зла. Это то, что интересовало меня и в молодости, и теперь, и вряд ли найдется зритель, который останется безучастным к этой проблеме. Перед началом съемок я был аматором, но в процессе произошло столько событий, а опыт, который я приобрел, был поистине незабываемым, что это дало мне моральное право называть себя профессионалом. Мы снимали фильм в течение шести лет, и за эти годы вся съемочная труппа стала для меня родной. Как будто мы были одной семьей! Так заботились друг о друге… Да, об этих съемках у меня остались самые теплые воспоминания.

— С тех пор вы редко используете фольклор в своих фильмах. Что вдохновляет вас на создание кинокартин?

— Хотя я начинал карьеру режиссера с фильма, построенного на исторических мотивах, меня интригуют совершенно другие вещи. Скажу честно: по-настоящему меня может зацепить только сильный конфликт. Я размышляю о борьбе добра и зла или о том, как человеческую душу разрывают чувства и разум. Так в моей фантазии рождается история. Кроме того, время, когда я снимал фильм о Средневековье, осталось в прошлом. На сегодняшний день я предпочитаю кино, которое повествует о современности — либо, что называется, будет актуальным во все времена. Конечно, я обращаюсь к истории, когда того требует сюжет, но чаще концентрируюсь на вечной проблематике.

— Что привлекает вас в экзистенциальных темах — любви и ненависти, вере и предательстве, жизни и смерти?

— Размышляя о конфликте в сюжете, я думаю о двух противоположностях. День сменяет ночь. Прошлое больше не воспринимается так, как раньше, а будущее от нас скрыто. Не познав темную сторону жизни, мы не научимся ценить светлую.

Лишь вступая в противоборство, противоположности полностью проявляют себя и формируют сюжет. Так рождается история

Я предпочитаю отталкиваться от абстрактных вещей. Например, и север, и юг одинаково важны, каждая сторона света помогает сохранить баланс в окружающем мире. Если привести бытовой пример, можно говорить о конфликте между мужчиной и женщиной, о разнице между ними — и о том пространстве, где они соприкасаются, тем самым создавая неповторимую красоту. В отношениях речь всегда идет о любви и ненависти, об абстракциях, возникающих между разными людьми. Мне действительно нравится говорить об этом.

— Противоборство между светом и тенью присутствует и в операторской работе в ваших фильмах. Это происходит намеренно?

— Конечно, ведь в жизни любые эмоциональные вещи рождаются где-то посредине. Личность героя можно отразить, направив софиты на абстрактное пространство, появляющееся в результате взаимодействия двух противоположностей. Я стремлюсь к тому, чтобы кинокартина с ее полутонами отражала мою жизненную философию. Приведу пример. У Микеланджело есть картина под названием «Сотворение Адама». На ней пересекаются две руки — одна принадлежит, собственно, Адаму, другая — Богу. Между их пальцами остается пространство. Кажется, они вот-вот пересекутся, но самое прекрасное заключается в том, что этого прикосновения не случится. В этом — суть нашей жизни. Все, что мы чувствуем, рождается в пространстве между двумя мирами. Искусство, поэзия, музыка, литература говорят об этом. Все сильные эмоции — любовь, ненависть, героизм, греховность — также рождаются, когда противоположности, испытывая тяготение, все же остаются на своих местах. Это в своем роде контакт света и тьмы.

— Каким, по вашему мнению, должен быть беспроигрышный сюжет в кинофильме?

— Если в качестве сюжета выбрать любовную историю, мало говорить только о взаимном увлечении. По законам сценаристики в рамках каждой сцены плюс должен измениться на минус. Если мы демонстрируем зрителю исходные данные, в конце короткого эпизода эмоциональная составляющая должна измениться. Например, вы начали с сцены, убеждающей нас во взаимной симпатии героев, значит, логическим завершением эпизода будет крамольный факт, который внезапно выяснится, либо выстрелит назревший конфликт. Фильм должен отразить проблемы, и корень всех бедствий — в том, что нет одинаковых людей, все мы разные и никогда не сможем понять друг друга. По моему глубокому убеждению, ненависть появляется как раз на некоей дистанции, которая всегда существует между двумя полами, как бы сильно ни были влюблены герои. И здесь речь идет не только о любви.

К примеру, в фильме «Душка» я поднимаю историю так называемых духовных братьев. По сюжету западный кинорежиссер, посетив российский фестиваль, в порыве эмоций пригласил к себе в гости одного русского чудака, своего фаната. Последний действительно приезжает — и ведет себя как назойливый гость, от которого невозможно избавиться. Свои действия он объясняет тем, что кинорежиссер довольно одинок, а, собственно, цель «Душки» — заставить его почувствовать, что он кому-то нужен. Главные герои абсолютно не похожи друг на друга. Это противостояние западного индивидуализма и восточного коллективизма. Право на одиночество против желания помочь любой ценой. Опять же, мы можем воспринимать этот сюжет не в прямом смысле, а как конфликт противоположностей в душе человека.

— Я заметила некоторое сходство между «Марикен из Неймегена» и «Душкой», несмотря на ощутимую разницу сюжетов. В обеих кинокартинах герои в финале выходят на большую дорогу и их дальнейшая судьба остается под вопросом. Вы вкладываете в этот образ какой-то символический подтекст?

— Конечно, я подразумеваю в этом случае, что самый лучший финал для героя — вернуться на природу, к тому состоянию единства с миром, которое мы оставляем в детстве. Если говорить непосредственно о фильме «Душка», главный герой-чудак представляет собой тип человека, живущего в настоящем. В то же время его «брат-близнец», кинорежиссер, воплощает амбициозную личность, одну из тех, которых так много у нас на Западе. Режиссер живет будущим, строит планы — и, откровенно говоря, не знает, что делать с сегодняшним днем. А ведь то, как течет наша жизнь сегодня, подчас гораздо важнее того, что случится завтра. Но на Западе привыкли искать нечто недостижимое, что, возможно, появится у нас в будущем. Так люди потеряли ценность жизни в настоящем. А природа и люди, которые соприкасаются с ней каждый день, обычно ценят «сегодня». Конфликт в «Душке» рождается как раз из противостояния «делового» Запада и душевного, «фермерского» Востока.

— В фильме «Душка» зрителя ждет открытый финал. И все же хочется спросить у создателя этого кино: кто сидел за рулем грузовика, встретил ли кинорежиссер Душку, приехав на его земли?

— Открытый финал для того и создается, чтобы каждый видел в нем то, что ему ближе. Мне и самому непонятно, нашел ли режиссер в итоге своего русского друга, которого он до этого жестоко прогнал из дома, или за рулем машины сидел другой человек, напомнивший европейцу о Душке. Несомненно одно: жизнь циклична, и, когда что-то заканчивается, нечто другое начинается. Судьба ведет нас по кругу снова и снова. Возможно, вы обращали внимание на то, что во многих моих фильмах действие начинается утром. В этом проявляется цикличность. Так происходит и с нашей жизнью: однажды наступает зрелость («день»), но когда-нибудь нас настигнут «вечер» и «ночь». Мне очень нравится играть с временами года. Соотносить «зиму» с «ночью» в судьбе героя. Но, к сожалению, не всегда удается воплотить эту идею в фильме. Ведь тогда кино надо снимать на протяжении всего года, а это стоит довольно дорого. Тем не менее в каждом фильме я стараюсь соблюсти цикличную структуру — начинаю и заканчиваю на одной ноте. Знаю, что сейчас популярна идея о бессмысленности жизни. Я с этим не согласен. Каждое событие имеет свое начало и конец, энергия то прибывает, то убывает. Путь к смыслу своего существования — это и есть, образно говоря, «поиск Душки» в одноименном фильме.

— Когда я смотрела ваш фильм «Девушка и смерть», обратила внимание на некоторые аллюзии с романом Достоевского «Идиот». Мне встречалась информация, что вы любите русскую классику…

— Да, я зачитываюсь Достоевским и Чеховым. Мне нравится сложность их литературных поисков. Но я не считаю себя вправе равняться на этих великих творцов. В то же время меня впечатляет то, как глубоко и с любовью они отражают человеческую душу. Они относятся к психологии с такой серьезностью, чему лично мне бы хотелось поучиться. Я по натуре юморист. И, создавая фильмы, постоянно себе напоминаю: «Прекрати иронично смотреть на события, этот эпизод должен выглядеть серьезным». Когда в своих размышлениях я пришел к такой жизненной философии, у меня как раз появилась идея снять фильм «Девушка и смерть». В нем главная героиня участвует в самом значимом сражении — битве с собственной смертью.

— Главный герой в фильме «Девушка» и смерть» (и еще Душка) отчасти напоминают князя Мышкина из романа «Идиот» — вы сознательно наделили персонажей такими чертами?

— Спасибо, я очень польщен, если действительно в моих фильмах прослеживается взаимосвязь с творчеством Достоевского, поскольку я никогда бы не стал претендовать на подражание гениальному писателю. Могу им только восхищаться. Но если моя любовь к литературе Достоевского угадывается в том кино, которое я создаю, я очень счастлив.

— В русской литературе есть еще одно знаковое произведение, написанное Лермонтовым, «Герой нашего времени». Правда, героического у персонажа немного, скорее доминируют порочные черты. Скажите, пожалуйста, как бы вы описали героя того времени, в котором мы живем?

— Я не верю в героев. Скорее убежден, что это эпоха антигероев. В искусстве меня интересует вопрос, как человек может выжить в мире, где реальное пересекается с искусственным. Конечно, героем мог бы стать человек, который принес себя в жертву, чтобы другие люди были счастливы. Но с оглядкой на реальную жизнь могу сказать, что это утопия.

Только в кино существует деление на положительное и отрицательное. В жизни нашими поступками управляют глубинные подсознательные механизмы — архетипы

Так в кино появляются уже известные нам архетипы героя и антигероя, наделенные характерными для них качествами. Я же считаю, что антигерой появляется там, где есть барьер между добром и злом. По сути, персонаж, созданный на базе определенного архетипа, призван лишь сильнее подчеркнуть грань между черным и белым, когда у героя появляется возможность «выбрать сторону». В то же время этот выбор несколько иллюзорен. Жизнь вовлекает нас в череду событий, персонажи используют друг друга в собственных целях — и вся эта сложная система и объясняет, почему мы поступаем так или иначе.

К примеру, знаете, как говорил Альфред Хичкок? «Когда женщина входит в комнату и не спеша садится, у меня есть ровно две секунды, чтобы понять, что это за леди. Я сужу по простым вещам: прическа, одежда, манеры». Так нужно начинать фильм. Вы смотрите на героя, находящегося в кадре, а то, что случится дальше, пока неизвестно. Если он начнет говорить, то, скорее всего, солжет. Или будет вести себя, словно запрограммированная кукла. Это не добавит вам знания о жизни персонажа. Получается такая ситуация: вы смотрите кино — а у режиссера нет времени на объяснения.

Совершенно по-другому происходит в литературе. Писатель может объяснить причины и подоплеку поведения, но в кино это недопустимо.

— Каким является для вас критерий достойного актера?

— Здесь можно провести параллель с итальянской комедией Средних веков — дель арте, где героями были марионетки — Арлекино, Пьеро. Куклы обладали типичным набором характеристик (веселый, несчастный, задиристый), и их личность не слишком интересовала общественность. Зато ситуации, в которые попадали марионетки, демонстрировали любопытные вещи — их ценность в том, что каждый мог узнать в этой истории себя.

Так вот, на мой взгляд, убедительный актер — этот тот, кто в совершенстве владеет мастерством погружать аудиторию в ситуацию. Хороший актер интересуется, какое послание несет фильм в целом, а плохой артист обращает внимание лишь на свою роль.

— Демонстрируя людям ситуации, кинематограф обладает силой изменить мир к лучшему? Как считаете?

— Я негативист. Не верю в то, что можно изменить мир и человеческую сущность при помощи кинематографа. Но, конечно, в наших силах обратить внимание общественности на проблемные явления. Я уверен, что только образование, которое развивает в человеке способность мыслить критически, может изменить нашу сущность. Именно с образования начинается демократия. А кино, в моем представлении, — это способ убежать от жестокой реальности, найти вдохновение, но спасти от ужасов современной жизни фильм, даже самый лучший, не в силах.

— Над какими проектами вы работаете сейчас?

— Я планирую выпустить фильм в этом году. В нем речь пойдет о любви художника из Голландии и балерины из Восточной Европы. Женщина окажется более опытной, чем ее избранник, причем это касается не только любовной сферы, но и большинства жизненных перипетий, в которые попадут герои. В этом и находится источник конфликта в моем фильме. На самом деле, это моя последняя кинокартина, я хочу снять этот фильм — и поставить точку. К сожалению, не могу рассказать о задумке и деталях сюжета больше, потому что сейчас как раз работаю над этим проектом. Но мне бы очень хотелось приехать к вам в страну на премьеру! А сейчас желаю успехов и добра всем прекрасным людям!