Все мы так или иначе сталкиваемся с произведениями «золотого века» русского искусства. Даже если мы специально не посвящали время тому, чтобы что-то читать про этот период, все равно мы постоянно можем видеть образы произведений, XIX века прежде всего, на всевозможных открытках, в репродукциях в разных учебниках и, конечно, на кондитерской продукции, которую выпускают наши фабрики. Вероника Салтыкова, кандидат искусствоведения, в рамках цикла лекций «Университета 8 кленов» рассказывает, как найти следы «золотого века» русского искусства в современной жизни и почему именно этот период оставил в нашей истории такой глубокий след.

Вероника Салтыкова

Кандидат искусствоведения, преподаватель НИУ ВШЭ, специалист по русскому и западноевропейскому искусству Средневековья и Нового времени

Что такое «золотой век»?

С «золотым веком» своей культуры сталкивалась не только Россия. Похожий период проходили все страны и культуры. Это период, когда были созданы основные произведения, задавшие новую планку в искусстве и культуре страны. В Италии «золотым веком» была эпоха Ренессанса, когда создавали свои произведения Микеланджело, Тициан, Рафаэль, в основном XV и XVI век, эпоха Высокого Возрождения. А для Голландии таким «золотым веком» стал XVII, эпоха Северного Возрождения, лицом которой были Халс, Рембрандт, Рубенс. В России такой век пережили гораздо позднее, уже в XIX столетии.

На это были свои причины — в этом, собственно, и заключается такая самобытность нашей художественной традиции, которая развивалась примерно в эпоху Древней Руси и, конечно, связывается у нас в сознании с такой фигурой, как Андрей Рублев, и его знаменитой «Троицей», которая является шедевром XV века. И, конечно, если в это время уже в Италии Леонардо да Винчи создает свою «Джоконду», как вы понимаете, то у нас это еще сугубо религиозное искусство, которое совершенно не знает еще никаких светских портретов, не знает таких развитых жанров, которые уже появляются в Италии в это время.

Переориентирование российской культуры в сторону Европы происходит в XVIII веке. Связан этот период с реформами Петра I, который просто поднимает Россию на дыбы.

Но проблема была в том, что, хоть Петр и развернул Россию в сторону Запада, у нас своих ресурсов еще было недостаточно для развития всех сфер — художественных, научных и так далее. Поэтому Петр приглашает огромное количество иностранцев к себе на службу в Россию, в Санкт-Петербург прежде всего. И вот это явление, когда иностранные художники работают у нас, называется «россика». Это понятие довольно часто встречается и объединяет в себе всех иностранцев, которые работали у нас в России.

Петр, опять же смотря на коллекции европейских монархов, начинает активно коллекционировать произведения искусства, археологические произведения, в частности скифское золото. Все это он сначала себе в Кунсткамеру свозит, потом у него появляются галереи художественные в его дворцах, в Петергофе в частности. То есть уже появляется новая мода на создание художественных коллекций, которая до этого была, в общем-то, на Руси не очень известна. Да, он коллекционировал все что угодно. Вы наверняка знаете, что в Кунсткамере вот эти уродцы знаменитые в банках с формалином, которых он выкупил тоже у голландского коллекционера и прямо вот такой целостной коллекцией привез в Россию.

Дело Петра продолжила его дочь, Елизавета Петровна. Она сделала очень важный шаг под влиянием своего фаворита Ивана Шувалова: она подписывает указ об основании Академии художеств. Почему это так важно? Потому что на самом деле в Европе вовсю уже давным-давно, еще с конца XVI века, такие художественные образовательные учреждения уже были. Первое появилось еще в Болонье в конце XVI века, это Академия братьев Карраччи, где любой человек мог получить полноценное художественное образование. Но у нас такое образовательное учреждение появилось только в середине XVIII века. До этого будущие художники обучались на частной основе у иностранных мастеров.

Академия как колыбель искусства

Академия — это действительно очень серьезный процесс образования любого художника. Он очень был длительным, особенно на первых порах. Детей туда могли отдавать чуть ли не в 5–6 лет и поручать им работу по копированию орнаментов, черновую, но тем не менее важную для того, чтобы их рука постепенно привыкала к тому, чтобы держать и выводить различные линии уверенно, четко, ровно и так, как нужно.

Существовала целая иерархия классов, которые проходил художник, и определенная иерархия жанров: пейзаж, потрет, натюрморт. Есть еще историческая картина, есть марина — морской пейзаж. Самым главным жанром в академической иерархии, в академической системе знаний была историческая картина — самая сложная, самая многофигурная, самая сложная для исполнения. Потом уже шел пейзаж с портретом, это считалось уже второстепенным жанром. Натюрморт вообще был на задворках, и всерьез его долгое время никто не воспринимал.

В академии основные классы начинались с того, что будущие художники копировали какие-то античные фигуры, слепки. И высший пилотаж — когда они входили уже в натурный класс, где реальные натурщики и натурщицы позировали для их штудий, для их рисунков. Такой достаточно поздний уже вариант класса в академии, уже начала XX века, но тем не менее сама система не менялась, она была такой же и в конце XVIII, и в XIX, и в первой половине XIX века. То есть так же приходили за плату определенные натурщицы и их зарисовывала группа будущих художников.

Женщинам долгое время было недоступно художественное образование. Потому что как женщину впустить в натурный класс, где и мужчины тоже позировали? Это считалось верхом неприличия. И только в XIX веке, уже во второй половине, в Париже такая частная академия открылась Жюлиана, куда специально могли приезжать русские богатые дамы, которые уже могли и хотели обучаться. Были у нас меценатки, княгиня Тенишева в частности. И, собственно, прикоснуться уже к полноценному художественному образованию на такой частной основе. Позволить себе это, конечно, могли не все.

Стиль, который господствовал в академии, — это, конечно, классицизм. Классицизм — это самый, с одной стороны, простой, но, с другой стороны, если много смотришь картин в этом стиле, быстро устаешь, даже такой скучноватый в каком-то смысле бывает стиль. Он построен по единым правилам, поэтому работы так или иначе имеют некую типичность, они как бы чем-то все похожи.

Хотите узнать, как выглядела жизнь дворян в XVIII веке на самом деле? Читайте статьи в просветительском проекте «Университет 8 кленов». Там мы собрали главные материалы о жизни и быте русских дворян.

Покровительство искусству и тренд на коллекционирование

Помимо того что произведения коллекционируют наши императоры, начиная от Петра I, все так или иначе русские императоры и императрицы покровительствовали искусству. Вы знаете, что Екатерина II открыла Эрмитаж, была создана огромная коллекция, она закупала целые партии художественных произведений у разорившихся европейских аристократов. Так к нам попал практически весь Рембрандт, «Возвращение блудного сына», например, всем известная картина Рембрандта, которая находится в Эрмитаже, как раз таки была куплена в составе такой большой коллекции при Екатерине II.

Помимо того что сами правители коллекционируют, появляется огромное количество аристократов, которые им подражают и тоже собирают свои коллекции. Одним из них был знаменитый граф Строганов, дворец которого в Петербурге находится на пересечении Мойки и Невского. Сейчас там, конечно, жалкие остатки собрания, но это была действительно знаковая коллекция для России. И он не просто коллекционировал, как «покупаю, чтобы было как можно больше всего», он подходил с научной точки зрения. Он даже собственноручно изучал, классифицировал произведения, собирал биографии художников и даже издал настоящий научный каталог своего собрания. Это был совершенно новый, важный этап уже научного осмысления. Если Петр собирал хаотично вот то, что ему нравилось, импульсивно собирал, то Строганов к этому подходил уже на другому уровне.

XIX век — пик русского искусства

XIX век начинается с очень сильного влияния европейского течения, которое называется романтизм. Это совершенно новая художественная струя. Романтизм, в отличие от классицизма, опирается не на разум, а на чувства, и все романтические произведения были призваны выразить некие эмоциональные аспекты человеческой души. И мы знаем много литературных произведений, созданных в рамках этого направления, тот же Байрон, да и, в общем-то, наш Пушкин, тоже были не чужды вот этого влияния романтизма, которое захлестнуло абсолютно всю Европу и Россию.

Что поменялось в портрете?

Если раньше главными героями портретов были аристократы, императоры и самая верхушка общества, то сейчас героем портрета становится поэт. Но это не значит, что отменили императоров: их, конечно, будут изображать. Но параллельно появляются новые герои, как, например, Александр Сергеевич Пушкин.

К тому же меняется подход к композиции портрета. Герой больше не смотрит на зрителя, он глядит в сторону, как будто погруженный в свои мысли, а зритель словно подглядывает за ним.

И тема стихии была очень любима всеми романтиками. То есть желание подчеркнуть, поэтому любили очень романтики изображать всякие пограничные состояния природы, когда буря какая-нибудь на море разыгралась или гроза, что-то такое, что внушает нам определенный страх, даже ужас иногда и в то же время показывает нам то, на что мы не можем повлиять, несмотря на то что мы люди, у нас есть разум и всякие разные средства, мы все равно в зависимости от этой стихии, которая может все разрушить в один миг.

Вторая половина столетия

Вторая половина века — это, конечно, время критического реализма. Этому способствовал ряд событий, исторического и художественного плана. Непопулярность Николая I, его неудачные военные кампании создавали определенную социальную напряженность. И даже отмена крепостного права Александром II, в принципе, обществом была воспринята во многом как запоздалая. Потому что об этом еще в начале века декабристы просили, этого хотели, но сейчас это уже было воспринято как такая мера запоздалая.

Это время очень бурного промышленного переворота, когда активно развивались фабрики, купеческое сословие.

В искусстве очень быстро тоже происходят перемены. Художники понимают, что классицистические сюжеты, темы, которые им навязывает академия, — они не соотносятся с тем, что действительно происходит в мире. И они считают, что искусство должно откликаться на то, что происходит в современном мире, что окружает человека. И поэтому происходит такое событие в академии, очень неожиданное, когда непосредственно перед экзаменом самые лучшие 14 художников говорят: «Мы не будем писать картину выпускную на ту тему, которую предлагает нам академия». А тема это была из классической мифологии, пир бога Одина в Вальгалле. Они говорят: «Нет, мы хотим писать то, что мы хотим, а не то, что вы нам говорите». И именно этот бунт положил начало развитию такого совершенно особого самостоятельного явления, как критический реализм, и впоследствии привел к образованию товарищества передвижных художественных выставок и, собственно, к такому явлению, как передвижники.

Конечно, вся вторая половина XIX века была бы невозможна без той деятельности, которую развернул Павел Михайлович Третьяков, наш великий русский меценат, который как раз таки и является представителем этого нового заказчика, то есть такого уже купеческого плана. Он не был аристократом, он именно коммерческий делец, промышленник, семья которого разбогатела на текстиле, бумагопрядильной промышленности. Он и его вкусы начинают определять развитие художественного искусства, потому что художники стремятся создавать картины, которые бы нравились Третьякову. Потому что, если твою картину покупал Третьяков, ты уже как бы автоматически становился классиком современного искусства.

Если говорить про 1860-е годы, то самым типичным представителем вот этого нового художественного направления был, конечно, Василий Перов, который противопоставил себя всем академическим догмам и нормам и обратился к тому, что называется «социальные проблемы общества».

В данном случае в его знаменитой картине «Тройка» мы видим, что он обращается к проблеме детского труда. Три разных по характеру персонажа, которые тянут огромный чан с водой. При этом мы видим, что это безумный холод на улице, так как вода, которая выплескивается из чана, тут же леденеет, весь чан в сосульках. И взрослым здесь отдана роль теней, они сзади, вроде как один человек подталкивает, второй — прохожий, просто идет мимо. И взрослые как бы не участвуют в этом, они здесь совершенно никак не помогают и не влияют на то, что происходит.

Идея критического реализма была направлена на то, чтобы сделать искусство определенным инструментом воздействия и пропаганды. То есть как инструмент демонстрации социальных пороков, проблем. И у самого Перова часто были проблемы с официальной властью, которая очень не поддерживала, скажем так, его смелые работы, особенно антиклерикальные, как, например, вот «Сельский крестный ход на Пасхе», «Чаепитие в Мытищах». Мы видим, что слева, например, пьяный совершенно священник вываливается на улицу и при этом наступает на пасхальное яйцо. Потом пьяная женщина, которая несет икону, у которой нет лика, рядом еще один старичок, который несет икону вниз головой, перевернутой. И, в общем, все эти безобразия.

Но Третьякову это нравилось, он видел в этом правду жизни. Он активно покупал, хотя нередко ему запрещали эти картины показывать. Синод официально накладывал запрет на демонстрацию этих произведений, и тогда Третьяков просто завешивал их какой-то тканью у себя в галерее и какое-то время не показывал.

Среди передвижников было, конечно, очень много выдающихся мастеров, которых мы все с вами хорошо знаем: Шишкин, Куинджи, Репин и другие мастера.

Подводя итог

С XVIII и до XIX века русское искусство успело сделать колоссальный виток, дать множество новых ответвлений от академизма до критического реализма. При этом направления не вытесняли друг друга — академия продолжала жить, когда критический реализм стал тем, что сегодня можно было бы назвать «на хайпе».

Промышленный рост приводит к расцвету меценатства. Главный меценат, конечно, это Павел Михайлович Третьяков, законодатель, в общем-то, моды и влиятельная фигура в художественной жизни. И мы видим, что целая плеяда выдающихся мастеров, которые обладают уникальным художественным миром, который они сами создают, и которым нет равных. То есть они уже не просто заимствуют что-то извне, они это настолько перерабатывают, что совершенно самобытные произведения создают. Например, Куинджи — подобного не было нигде.

Постепенно начинается переход к поиску новых тенденций. Но это выход уже в XX век. Выход этот случится через Поленова. Он начнет от реализма двигаться в сторону очень раздельного импрессионистического мазка. И вот в своих зрелых пейзажах он уже, собственно, почти как французский импрессионизм — передает все очень обобщенно, и в то же время раздельным, живым, фактурным мазком.

Ученик Саврасова и Поленова — Исаак Левитан, это яркий представитель уже импрессионизма, мост между XIX и XX веком. Если смотреть детали, то видно, что сейчас уже, в отличие от реализма, в конце столетия пытаются передать образы, не выписав их фотографически, а, наоборот, просто впечатление передать за счет того, чтобы какими-то несколькими крупными мазками наметить такие вот определенные фигуры.

И Врубель — это уже, конечно, мастер, который ближе к XX веку, такой экспериментатор и представитель нового направления рубежа веков — символизма, когда в искусстве появляются две новые ценности: это индивидуальность, индивидуальный мир каждого художника, и определенный мистицизм, загадочность картин, то есть желание передать что-то, что за образами находится, то, что скрывают образы. Это такие сферы, которые невозможно изобразить, какие-то глубины человеческой души. И у Врубеля, конечно, это его демоны: и внутренние демоны, и те демоны, которых он создает. Ведь он был человеком, он потом закончил жизнь, как вы, наверное, знаете, в психбольнице, в лечебнице. И, собственно, все его внутренние демоны — они, конечно, на его произведениях отобразились.

Это не значит, что отменился академизм. Академизм — он параллельно до сих пор живет и прекрасно себя чувствует. Когда Врубель писал своих демонов, были художники, которые абсолютно продолжали следовать традициям академизма. И он выродился потом в салонное искусство. Типичный представитель — Семирадский. Он, действительно, создавал так, чтобы всем нравилось. Классически, академически все выстроено, вот такая типичная композиция, где есть лево, есть право, есть кулисы, есть дальний план, залитый солнцем. Ну и, конечно, сама тема: обнаженная женщина танцует на Востоке среди мечей. Само название картины [«Танец среди мечей»] — оно звучит как название какого-то бульварного романа. И, конечно, такие художники тоже были популярны, хотя Врубеля, например, понимали не все далеко, и многие просто его терпеть не могли и всячески оскорбляли его живопись, но зато обожали Семирадского. Такие вот были разные вкусы.

Конечно, к восприятию искусства XX века подготовили наших художников и наших зрителей великие коллекционеры и меценаты рубежа веков — это Щукины и Морозовы, династии коллекционеров, которые собирали самую ультрамодную, самую прогрессивную живопись, которую даже в Европе еще не все понимали. Вот у Щукина, например, целый зал был Пикассо. Или, например, он купил такую смелую работу Матисса [«Танец»]. И, конечно, это было откровением для нашей культуры, но все это в XX веке тоже было воспринято, прежде всего уже художниками-авангардистами, объединением «Бубновый валет».

Чтобы прийти к авангардизму, нужно от чего-то отталкиваться, нужно себя чему-то противопоставить. И, конечно, все академическое искусство и передвижники XIX века для наших экспериментаторов стали отправной точкой. То есть они как бы себя противопоставили тому, что было создано в XIX веке. Но если бы этого не было, то и противопоставлять было бы нечему. Поэтому, конечно, вот эта незыблемая основа, XIX век, — это до сих пор все равно наше мерило, мерило красоты, мерило культуры, достижений, нашей живописи и ее расцвет.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений.
Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции.
Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.