Ученые разделили нашу планету на климатические и географические зоны, но ни одно разделение не влияло на нашу жизнь так, как распределение земного шара на часовые пояса. Временные зоны позволяют ориентироваться во времени в любом уголке Земли, но кто придумал, что часовых поясов должно быть 24? И почему нулевой меридиан — это Гринвичский? Разбираемся, кто придумал эту систему и что было до нее.

Время до Гринвича

Прежде чем была введена единая система часовых поясов, каждая страна — а порой и каждый населенный пункт — существовала по собственному солнечному времени. Оно считалось исходя из положения солнца на небосклоне, а поскольку орбита Земли не круглая и степень освещенности у разных населенных пунктов неравномерная, разница во времени даже между близлежащими городами могла составить от нескольких минут до получаса. На первый взгляд кажется, что это не такая уж и большая проблема, можно и пожертвовать небольшим кусочком времени, чтобы у соседей солнечный день был длиннее, но с развитием технологий и с наращиванием темпов урбанизации, индустриализации и других антропогенных процессов разница во времени начинала доставлять проблемы.

Первыми, кто ощутил необходимость в приведении временных зон к порядку, стали английские железные дороги в начале XIX столетия. Железнодорожные сети, оплетавшие всю страну, требовали четкого расписания движения поездов, но если расписание составлялось с учетом солнечного (или истинного) времени, то могла возникнуть путаница, которая приводила к опозданиям, задержкам, а порой и авариям. К тому же не удавалось привести к единому виду многие процессы, требовавшие участия людей со всей страны: например, проведение выборов или торгов на бирже.

И все же переход на единое время в Англии начался именно с железной дороги. В 1847 году большинство британских железных дорог ориентировались по лондонскому времени. Аналогичной практикой пользовались транспортные системы Канады и США.

В 1859 году начали озвучивать первые идеи о том, чтобы привести все земное время к единой системе: это облегчило бы ведение торговли, решило бы сложности, связанные с перемещением. Одним из первых концепцию, использующуюся сегодня, описал итальянский математик Джузеппе Барилли (правда, теория вышла под его псевдонимом Квирико Филопанти) — он предложил разделить земной шар на 24 временные зоны с точным совпадением минут и секунд, отличающихся друг от друга ровно на час. Центром отсчета он предложил сделать Рим. Еще Барилли предлагал использовать единое время для астрономии и телеграфии, и на тот момент — когда единое время применялось «точечно» — никто и не мог подумать, что эта система может быть эффективной. Казалось невозможным просто взять и перевести часы, а вместе с ними подстроить и жизнь людей под новое время. Однако к концу столетия странам все же пришлось договориться.

С 1870 года ученые из США и Канады, а также из Англии поняли, что использовать единое время удобнее — как странам и организациям, так и простым гражданам для выполнения бытовых задач. Оставалось только выбрать, как считать это единое время, и, как мы знаем сегодня, в качестве точки отсчета мирового времени выиграл Гринвичский нулевой меридиан.

Почему Гринвич?

Гринвич — это район Лондона, где расположена Королевская обсерватория, ее утвердили еще в XVII столетии, когда Англия наращивала свою мощь как морская держава. Отчасти статус империи Великобритании давал не только развитый флот, но и грамотное управление им, качественная навигация, а этого не получилось бы достичь без ученых. В 1672 году Карл II основал обсерваторию, ее главной целью было уточнение жизненно важных морских координат. С помощью моделей и вычислений ученым из обсерватории удалось рассчитать часовые пояса, которыми пользовались англичане, а точкой отсчета, или нулевым меридианом, считался меридиан, проходящий через обсерваторию.

Впервые заговорили о выборе единого нулевого меридиана для всех стран в 1870-х годах. В 1871 году собрался первый Международный географический конгресс в Антверпене, и там уже начали обсуждать пользу единой системы отсчета времени, а также уже на ранних этапах говорили об удобстве гринвичской системы.

К сожалению, меридианов, в отличие от экватора, много, и у многих стран, развивавших судоходство, они были свои. Именно поэтому, когда к концу XIX века встал вопрос о выборе единого нулевого меридиана, многие страны негодующе вопрошали: «Почему их, а не наш?» Битва шла по-настоящему яростная, Франция предлагала «парижский меридиан», Италия предлагала считать время от Рима. Но выиграла самая распространенная система отсчета — британская. Дело в том, что большинство судов в открытых водах (по данным некоторых источников, их было аж 72%) пользовались именно гринвичской системой координат. В результате конгресса 1871 года было установлено, что гринвичская система должна стать основной в течение следующих 15 лет. Это и случилось.

До 1884 года страны разрабатывали и совершенствовали систему поясного времени, высчитывали меридианы и точки перевода часов. Все это делалось для того, чтобы в октябре 1884 года в Вашингтоне представители 25 стран собрались и выбрали гринвичский меридиан в качестве нулевого — правда, Бразилия, Доминиканская Республика и Франция воздержались или проголосовали против.

Франция продолжала жить по своему времени очень долго, в 1905-м она входила в блок стран, отказывающихся от гринвичской системы наравне с Португалией, Голландией, Грецией, Турцией, Россией и Ирландией. Но к 1922 году большинство стран все же признали, что так удобнее, мировая торговля, а также транспортное сообщение работали уже по гринвичской системе. Последней перевела часы на единое время Либерия, сделано это было в 1972 году.

Как в Англии продавали время

Волнения вокруг единого времени подолгу не утихали в мире, многие страны жили в двух временных реальностях одновременно. Для международных операций они придерживались гринвичского времени, а для внутренних процессов — своего. Так, например, делала Швейцария, чьи внутренние часы отличаются от гринвичских на час вперед.

Но и в Англии переход на гринвичское время шел с трудом. Многим людям было сложно ориентироваться в новом времени, и перевести часы было той еще проблемой. Но там, где одни видят трудности, другие находят возможность заработать. Ко второй группе людей относилось семейство Белвилл: Джон Генри со своей женой Марией Элизабет и дочерью Рут. Они построили целое состояние на настройке часов лондонцев в соответствии с гринвичским временем.

Каждое утро Джон Генри Белвилл отправлялся к Королевской обсерватории и настраивал хронометр на точное время, а затем в течение дня посещал своих клиентов, позволяя им скорректировать время на своих часах в соответствии с хронометром. В 1836 году у него было больше 200 клиентов во всем Лондоне. После смерти Джона эту эстафету переняла его жена, а затем и дочь.

К началу XX столетия у семейного бизнеса, на тот момент перешедшего в руки Рут, появился конкурент — Standard Time под руководством Джона Винна. Новая компания уже не предпринимала визиты к клиентам, данные о времени передавались к клиентам с помощью телеграфа. Джон Винн решил уничтожить конкурентку с помощью журналистов и выступил в городском клубе United Wards Club с изобличающей речью, намекая, что Рут Белвилл готова пойти на что угодно, чтобы поднять свои продажи, даже «использовать женственность». Речь перепечатали журналисты, она вышла в нескольких газетах, разразился скандал, на фоне которого продажи Белвилл начали расти. Она сама связывала это с тем, что далеко не все жители Лондона и Англии могли позволить себе телеграфную станцию, чтобы получать данные о точном времени.

Сошла с арены Белвилл в возрасте 86 лет, она проработала до 1940-х годов. К началу Второй мировой войны ей было уже трудно совершать пешие обходы в 12 миль — от обсерватории ко всем своим клиентам. К тому же на тот момент у нее появился куда более серьезный конкурент, чем скандальный Джон Винн: служба BBC уже с 1926 года передавала данные о точном гринвичском времени.