Долгое время слова «буржуазия» и «буржуй» были на территории России именами нарицательными и часто несли в себе негативную окраску. Достаточно вспомнить известное двустишие Маяковского «Ешь ананасы…», буквально высмеивающее буржуазию, еще остававшуюся на территории Советского Союза. Но кто эти печально известные в России «буржуи» на самом деле? Разбираемся вместе.
Не крестьяне, но и не господа
Первые упоминания самого слова «буржуазия» датируются Средними веками, ближе к началу XVI века. Французское слово bourgeoisie восходит к немецкому Burg — «замок». И изначально слово использовалось для обозначения жителей городов. В Средние века простые городские жители имели особый статус: они не были крестьянами, но не были и господами, вассалами или аристократией. Просто людьми, которые никому не принадлежат.
Горожане и зарабатывали на жизнь не так, как крестьяне и господа. Они не выращивали хлеба, но и не получали податей и повинностей. Зато жители городов занимались торговлей, вторичным производством (муку — в хлеб, ткань — в платье), логистикой, управлением своими и чужими капиталами (банковское дело), а также могли формировать средневековую индустрию развлечений: таверны, театры. Буржуазия была разной и многоликой: были актеры и менестрели, были торговцы и крупные дельцы, управлявшие огромными капиталами. По уровню финансовой обеспеченности буржуазия делилась на мелкую, среднюю и крупную.
Новые дворяне
Пока феодальный строй в европейских странах постепенно приближался к распаду, буржуазия набирала силу и аккумулировала финансы и другие ресурсы. Предприимчивые горожане довольно быстро становились богаче дворян, а значит, обретали влияние — не только экономическое, но и политическое. Рожденным дворянам это не очень нравилось и даже вызывало опасения.
Хотя это касалось далеко не всех. Не все городские жители были богаты. Мелкая буржуазия могла существовать только за счет продажи своего труда, в то время как средняя и крупная уже могли использовать наемный труд. Именно они могли заключать «династические браки» с представителями обедневших дворянских родов, обменивая материальное благосостояние на социальный статус. Уже на этом этапе происходит раскол внутри самой буржуазии: в будущем мелкие буржуа будут выступать против капиталистического строя, тогда как средние и крупные будут его поддерживать.
Но в той же Франции, когда в 1789 году сословный строй исчез, социальная напряженность не исчезла. Наоборот, она обострилась, теперь буржуазия — городские жители — противопоставлялась народу. В тот же год началась Французская революция, которая сыграла на руку крупной буржуазии. С 1789-го по 1792-й к власти пришли конституционалисты — буржуа и либерально настроенные дворяне. В этот период вся политика диктовалась интересами именно этой группы. Выпускались законы об отмене феодальных повинностей, передаче церковных земель нации. Но постепенно меры становились все менее демократическими, что вызывало массовые крестьянские восстания и вскоре привело к снижению влияния крупной буржуазии.
Это только усилило раскол между малой и крупной буржуазией, и первые перестали ассоциировать себя со вторыми, появилось противопоставление, которое только усиливалось с течением времени. За крупной буржуазией начало закрепляться клеймо дельцов, стремящихся к власти и
Рост буржуазии
Но политические события не только не замедляли рост и расширение буржуазного сословия. Даже наоборот: все возрастающие темпы урбанизации и индустриализации, миграция сельского населения в города расширяли буржуазию. Благодаря техническим революциям крестьяне смогли встать на нижнюю ступеньку нового сословия: из-за сильного прироста населения работы в аграрном секторе становилось все меньше, люди отправлялись на поиски работы в крупные индустриализированные города. Работа в городе становилась социальным лифтом, можно было вырасти и до управляющего.
А крупная буржуазия тоже постепенно расширялась и росла вверх, достигая статуса элиты. Этому способствовала и колониальная политика крупных европейских стран, в первую очередь Великобритании и Франции. Но параллельно с этим появлялся ярлык эксплуататоров: чтобы не покупать много дорогих машин, можно нанять людей. Дать им мелкую или тяжелую работу, мотивировать работать, напоминая о высокой конкуренции, ведь вокруг столько людей, которые были бы рады работать без отдыха и сна. И подавать такие практики под видом поддержания занятости населения. Эта практика осуществлялась как в больших развитых городах, так и в колониях, где европейцы открывали производства и начинали вести бизнес.
Для наемных рабочих автономия работы уменьшилась; больше людей работали под повседневным руководством других. Ранние текстильные и металлургические фабрики устанавливали производственные правила, которые призывали рабочих приходить вовремя, оставаться у своих станков, а не бродить вокруг, и избегать праздного пения или болтовни. Эти правила все чаще соблюдались мастерами, которые выступали посредниками между владельцами и простыми рабочими. Работа ускорилась. Машины задавали темп, а рабочие должны были не отставать: один французский фабрикант, который каждую неделю украшал самую производительную машину (а не ее операторов) гирляндой цветов, подсказывал, в чем заключаются приоритеты. Другими словами, работа должна была быть быстрой, скоординированной и интенсивной, без примеси отвлекающих факторов, характерных для доиндустриального труда, вроде разговоров и пения. Некоторые из этих давлений распространялись и на нефабричные условия, поскольку ремесленники пытались добиться повышения производительности подмастерьев. Продолжительность работы везде оставалась большой, до 14 часов. Женщины и дети широко использовались для менее квалифицированных операций; опять же, это не было чем-то новым, но беспокоило то, что работа проводилась вне дома и часто была более опасной, учитывая опасность незащищенного оборудования.
Характер труда изменился и в более экономически защищенных классах. Представители среднего класса, не только фабриканты, но и торговцы и профессионалы, начали трубить о новой трудовой этике. Согласно этой этике, работа была основным человеческим благом. Тот, кто работал, достоин чести и должен преуспевать, а тот, кто страдал, делал это, потому что не работал. Праздность и легкомыслие официально порицались. Книги и истории среднего класса, предназначенные как для детей, так и для взрослых, были наполнены воодушевляющими рассказами о бедняках, которым благодаря усердному труду удалось стать лучше. Между 1780 и 1840 годами прусское школьное чтение все больше смещалось в сторону восхваления упорного труда как средства социального улучшения с соответствующим презрением к лени.
Сдвиги в рабочем контексте имели важные последствия для досуга. Бизнесмены, усвоившие новую трудовую этику, чувствовали себя буквально некомфортно, когда их не было на работе. В целом европейский средний класс стремился изменить тип досуга в сторону личного совершенствования и семейной сплоченности; отдых, который не способствовал этим целям, был сомнительным. Нужно было постоянно развиваться, тренировать свой ум и дух — тенденция, которую сегодня назвали бы «токсичной продуктивностью». Семейное чтение было обычным времяпрепровождением. Дочерей поощряли учиться игре на фортепиано, потому что музыка могла сплотить семью и продемонстрировать утонченность ее женщин. Благодаря обучению игре на фортепиано, в свою очередь, в крупных городах начал появляться новый класс профессиональных музыкантов. Люди из среднего класса, недавно разбогатевшие, были готовы присоединиться к спонсорству некоторых культурных мероприятий вне дома, таких как симфонические концерты. Покупка книг и чтение газет также поддерживались с тенденцией отдавать предпочтение серьезным газетам, посвященным политическим и экономическим вопросам, и книгам, имевшим определенный классический статус. Представители среднего класса также посещали информативные публичные лекции и вечерние курсы, которые могли развивать новые рабочие навыки в таких областях, как прикладная наука или менеджмент. Если же человек позволял себе читать что-то несерьезное — бульварные романы, любовное чтиво или ужасы, — то это могло даже сказаться на его репутации.
Еще одной важной чертой буржуазии стало демонстративное потребление — термин, описанный Торстейном Вебленом. Когда приобретение и потребление тех или иных объектов несли не столько практическую цель, сколько демонстрировали уровень достатка человека или семьи.
Изменилась модель проживания. Если раньше все богатство было в городах и бедные люди стекались туда в поисках возможностей, то к середине и концу XIX века более богатые люди переезжали в новые кварталы или за город, а сами города зарастали трущобами. Представители высшего среднего класса сожалели о тяготах жизни более бедного населения, но в проблемах все еще винили леность и развращенность людей, которые работали по 14 часов в сутки. Параллельно городские власти принимали суровые меры против нищих, а новые национальные законы пытались затруднить получение благотворительной помощи. В частности, британская реформа закона о бедных 1834 года ужесточила ограничения на помощь в надежде заставить трудоспособных рабочих постоять за себя.
И это делало разрыв в новом социальном классе еще более видимым, что не могло не привести к расколу.
Буржуазия против буржуазии
Если в XVIII веке различия внутри буржуазии только намечались, то в XIX они набрали силу и обострили социальную напряженность — в который раз.
Классовое разделение проявлялось в протестных движениях. Представители среднего класса присоединились к политическим протестам в надежде получить новые права против новой элиты и монополистов. Рабочие все чаще организовывались самостоятельно, несмотря на то что новые законы запрещали ремесленные организации, профсоюзы и забастовки. Некоторые рабочие выступали против зависимости от машин во имя старых, более гуманных традиций труда. Протесты луддитов такого рода начались в Великобритании в 1810–1820 годах.
Более многочисленными были группы ремесленников и некоторые фабричные рабочие, которые сформировали зарождающиеся профсоюзы, чтобы требовать улучшения условий, а также для оказания взаимопомощи в случае болезни или других неудач. Национальные профсоюзные движения возникли в Великобритании в 1820-х годах, но в конечном итоге потерпели неудачу. Крупные забастовки в шелковой промышленности вокруг Лиона, Франция, в 1831 и 1834 году требовали минимальной заработной платы для всех рабочих. Самые амбициозные рабочие движения, как правило, подчеркивали желание повернуть время вспять к более старым системам работы, где было больше равенства и больше приверженности ремесленным навыкам, но большинство из них потерпели неудачу. Небольшие местные профсоюзы добились определенных успехов в сохранении условий традиционных систем. Социальный протест был в значительной степени прерывистым, потому что многие рабочие были слишком бедны или слишком дезориентированы, чтобы предпринимать более масштабные усилия.
И, конечно, на последующее восприятие буржуазии повлияла марксистская теория. В XIX веке Маркс различал два типа буржуазных капиталистов:
функциональные капиталисты, которые управляют средствами производства;
капиталисты-рантье, средства к существованию которых происходят либо от ренты собственности, либо от процентного дохода, производимого финансовым капиталом, либо от того и другого.
В ходе экономических отношений рабочий класс и буржуазия постоянно вступают в классовую борьбу, где капиталисты эксплуатируют рабочих, а рабочие сопротивляются их экономической эксплуатации, происходящей из-за того, что рабочий не владеет никакими средствами производства и, чтобы заработать, ищет занятия у буржуазного капиталиста; работник производит товары и услуги, которые являются собственностью работодателя, который продает их за определенную цену.
Помимо описания социального класса, владеющего средствами производства, марксистское использование термина «буржуа» также описывает потребительский стиль жизни, основанный на владении капиталом и недвижимостью. Маркс признавал буржуазное трудолюбие, создавшее богатство, но критиковал моральное лицемерие буржуазии, когда она игнорировала предполагаемые источники своего богатства: эксплуатацию пролетариата, городских и сельских рабочих. Дополнительные смысловые обозначения слова «буржуазный» описывают идеологические концепции, такие как «буржуазная свобода», которая считается противоположной реальным формам свободы. И именно в таком облике буржуазия вошла в XX век. Она отделилась от среднего класса, став синонимом «элиты», а также «эксплуатации» и вмешательства в политические процессы.
Комментарии
Комментировать