После продолжительного застоя в изобразительном искусстве случился настоящий прорыв. В мире стали известны такие имена, как Павел Федотов, Карл Брюллов, Федор Рокотов и другие. Чему русские художники научились у западных мастеров? Что в их работах было уникального? Делимся конспектом лекции проекта «8 кленов» «Обзор наследия культуры Золотого века: живопись. Что и как влияет на нас сегодня».

Начинаем мы со знаменитой работы художника Валентина Серова «Петр I», 1907 года. Сегодня мы говорим о том, как дворянство складывалось после петровских реформ, когда было пробито то самое окно в Европу. Его инициатива получила не только признание, но и радикальное неприятие с самого начала. Спорили, не надо ли вернуться к Святой Руси, хорош или плох Запад.

Россия проспала эпоху Ренессанса. В то время как у нас была эпоха Андрея Рублева, на Западе, в Италии, в Нидерландах шли революционные процессы в живописи. Там появлялись такие имена, как Леонардо, Микеланджело, Дюрер, Рафаэль, Тициан, Джорджоне. После 1500 года живописное искусство в России стало затухать.

Россия начинает новый путь с опозданием в 200 лет. К тому времени высокая живопись уже закончена. Поменялось все, прежде всего художники стали работать новой краской. До этого в течение всего существования страны они писали темперой. Появилась масляная краска, художники осваивают анатомию, пространство, работу с фактурами ткани. Но главное — появляется человек новой эры. Энергичный, твердый, способный к эмоциональному взгляду на жизнь. Ничего подобного в иконописном искусстве быть не могло. Русская публика сталкивается с совершенно новым, непривычным для себя миром.

Русские художники XVIII и XIX веков — это выходцы из так называемых «низких слоев». Ими могли быть дети священника, крепостных. А вот в роли заказчика выступало дворянское общество.

Петр I посылал художников на Запад, чтобы они смотрели, собственно, что происходит в Европе: в Голландии, во Франции. Они изучали западную живопись по гравюрам и подражали ей. Русская школа развивалась с фантастической скоростью. То есть за несколько десятилетий она прошла путь, на который западному искусству понадобились столетия. Это рвение будто означало, что мастера хотели овладеть данной школой и наследием, которого они были лишены в течение 200 лет.

Поговорим о работе второй половины XVIII века. Перед нами замечательный портрет Трубецкой, выполненный Алексеем Антроповым. Такое впечатление, что он будто пишет раскрашенную скульптуру. Голова словно вырезана из дерева, на лице много румян, белил. В то же время мы видим, что на лице начинает проступать жизнь, тонкие эмоции, слегка играющая улыбка, появляется загадочность в глазах.

И посмотрим на то, с каким вкусом написана эта одежда. Вы видите изумительное по красоте сочетание болотного с красноватым, с этими коричневыми тонами, со светлой, вероятно, тоже покрытой белилами, кожей. Русское искусство развивается стремительно.

Обратим внимание на другую работу. Она является исключением из всех правил XVIII века. Это «Юный живописец» Ивана Фирсова. Жанр бытовой живописи процветал в голландском искусстве XVII века и после этого был широко распространен по миру, а вот русской школе XVIII века оказался чужд. Для чего вообще писать повседневную жизнь? Это было неясно. С огромной любовью прописаны все детали. Мы видим все то, что должно быть у художника: деревянная фигура на шарнирах, которой можно придать нужную позу, тряпка на мольберте, инструменты. Мы потом увидим, как этот жанр возродится спустя только 100 лет. Эта работа — предвосхищение русского искусства.

Еще один художник XVIII века, которого невозможно пропустить. Это Иван Аргунов с его исключительной работой «Портрет неизвестной в русском костюме». Здесь изображена крестьянка. Ничего подобного в русском искусстве тогда не было. Зачем изображать крестьянку, кто является заказчиком? Художник обычно не писал сам для себя. Может быть, это та самая «барышня-крестьянка». Некая барыня, которая переоделась? Но не исключено, что художник был настолько поражен красотой модели, что изобразил настоящую прекрасную крестьянскую девушку. Вообще, для русской культуры характерен непрерывный поиск идеала. Русская школа быстро освоила элементарные технологические навыки, художники четко передавали земные материи. Настоящая иконопись превратилась в ремесло.

Мы с вами переносимся теперь во вторую половину XVIII века. Посмотрим на работу Федора Рокотова — «Портрет Струйской». Что мы здесь видим? Мы видим уже другую живопись, и по сравнению с Антроповым. Трепетная кисть ласкает эту поверхность, и мы наблюдаем лицо необыкновенно подвижное, живущее глубокой внутренней жизнью. Картине посвящено стихотворение Николая Заболоцкого, написанное в 1953 году:

Любите живопись, поэты,
Лишь ей единственной дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.

Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?

Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач,

Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищение смертных мук.

Когда потемки наступают,
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.

О чем идет речь? Здесь такое количество эмоций, тончайших оттенков чувств пробегает по лицу, что мы не можем просто описать. Мы не можем это схватить словом, потому что слово — оно, по сравнению с этим миром душевных переживаний, довольно бедно.

Художник немного другого склада — Дмитрий Левицкий. Он пишет высшую аристократию. Обратим внимание на «Портрет П.А. Демидова». Он в каком-то утреннем колпаке, домашних башмаках. Человек теперь может показать себя в такой интимной домашней обстановке. Ему не надо демонстрировать свое богатство, меха, бриллианты, награды. Демидов — меценат. Изображены горшки с цветами, на столе лежат луковицы. То есть человек что-то взращивает. Образованный зритель XVIII века, к которому обращается Левицкий, всю эту символику считывает.

Апогею творчества Левицкого принадлежит его знаменитая серия смолянок. В середине XVIII века в Петербурге основан Смольный институт благородных девиц. Замысел состоял в том, чтобы дворянским девушкам дать образование. К слову, сделано это было жестко. Левицкий нарисовал лучших выпускниц. Мы видим веселые, естественные, детские личики. Сравните это с той закованной девочкой, которую мы видели с вами у Вишнякова.

Хотите узнать, как выглядела жизнь дворян в XVIII веке на самом деле? Читайте статьи в просветительском проекте «Университет 8 кленов». Там мы собрали главные материалы о жизни и быте русских дворян.

Пейзажи

В XVIII веке жанр пейзажа был третьестепенным. Федор Алексеев был первый художник, который стал писать точный русский пейзаж. Его сравнивают с итальянским художником XVIII века Каналетто, который писал каналы Венеции.

Следующий художник, о котором мы должны с вами сегодня поговорить, — это живописец Тропинин. Это крепостной художник. Он ходил как вольнослушатель на лекции в Санкт-Петербургскую Академию Художеств. Одна из самых известных работ, — это «Портрет сына Арсения», 1818 года.

XVIII век — это век живописи, скульптуры, архитектуры. А что мы знаем про литературу? Мы знаем что-то про литературу, но кто сейчас вот так, ради удовольствия, читает Хераскова, Ломоносова, Державина, Фонвизина? Нам их манера сейчас кажется чуждой. В эту эпоху рождается настоящий русский язык, созданный гением Пушкиным, и литература приобретает главное значение. Она становится важнее изобразительного искусства, хотя и то было прекрасным. Но русская литература этого времени выходит на высочайший мировой уровень. Особенно 1820-е, 1830-е годы, когда с нуля появляются «Повести Белкина», «Капитанская дочка», «Дубровский», в 30–40-е появляются «Герой нашего времени», «Мертвые души».

Мы видим и сходство, и принципиальную разницу живописи с этим феноменом великой русской литературы. И начать здесь нужно, прежде всего, с художника Венецианова, который открыл для себя новый мир крестьянской жизни.

Художник открывает для себя и крестьянскую жизнь, и быт, и русский пейзаж, который как на картине «На жатве». В русском искусстве не так много произведений, где мир предстает предельно ясным, одухотворенным, не враждебным. Венецианов в этом смысле — лидер целого направления.

Интерьеры

Алексей Венецианов стал одним из первых писать интерьеры, и даже появилась так называемая Школа Венецианова. Славянский, ученик Венецианова, изобразил его кабинет.

Давайте посмотрим, как живет дворянин этой эпохи, что это за кабинет. Мы видим красивую мебель в стиле «жакоб», которая отсылает нас к античности. Русская дворянская образованная публика любит античность. В зеркале кто-то отражается, кто играет в это время на фортепиано, музицирование входит в обязательную программу обучения в этих семьях. Справа манекен, одетый в крестьянскую одежду. А в правом нижнем углу мы видим атрибуты искусства: мольберт со свежеразложенными в правильном порядке масляными красками и хорошие кисти.

Посмотрим на работу Капитона Зеленцова «В комнатах». Описания сельских усадеб Пушкина — это то, что соотносится с изображенными интерьерами. Возможно, у семейства Лариных было нечто похожее. Люди себя в этом интерьере чувствуют необыкновенно гармонично, их жесты спокойны, никакой нервности, никакого лишнего возбуждения. Натюрморт на стене, портреты, вероятно, семейные. Висят такие красивые фарфоровые тарелки. Спокойствие, ясность и гармоничность мы можем встретить только в итальянском искусстве эпохи Кватроченто в XV веке.

Еще один художник, о котором обязаны вспомнить, говоря о Золотом веке дворянской культуры, — это Карл Брюллов. Его кисть приобрела такой уровень виртуозности, что его сравнивали с ван Дейком, Рубенсом. Брюллов был ровесником Пушкина, он тоже родился в 1799 году. И что-то между ними общее есть. Карл Брюллов знаменит прогремевшей картиной «Последний день Помпеи».

В 1840-е годы русская живопись меняется радикально. Это великий перелом 1850-го года, связанный, прежде всего, с художником Павлом Федотовым.

Мы видим человека, который получил вчера орден. Но как его изображает Федотов? Во-первых, этот герой стоит в позе античного героя. Он как будто бы военачальник, который показывает на орден и сейчас будет командовать парадом, и у него, кажется, на голове лавровый венок.

Последняя работа, которую я вам сегодня хотел показать, — это «Анкор, еще Анкор!» 1851–1852 года, одна из последних работ Федотова.

Дворяне, конечно, были служилые люди. И самая главная служба у них была, прежде всего, военная. Мы видим офицера, гарнизонный городок. Он находится в маленькой избушке, умирая от тоски; горит свеча; где-то позади — зимний домик, в этом домике еще какие-то окошки теплятся. И все, что он может придумать, умирая от этой тоски, — он своего пуделя, непрерывно путая слова, французские с русскими, гоняет через эту палку. Этот пудель прыгает как белка в колесе. Это бесконечный, какой-то бессмысленный круг времени.

Вот такой финал истории эпохи Петра. А дальше наступает реформа 1861 года, и мы оказываемся во второй половине XIX века. То есть уже в абсолютно иной культурной, духовной и художественной вселенной.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений.
Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции.
Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.