Мы часто оцениваем работодателя с точки зрения льгот, зарплат и других условий труда. Но этого недостаточно, чтобы решить: да, вот хорошее место. Тайлер Ре, исследователь из Пенсильванского университета, считает, что такой практичный подход не позволяет учесть и другие критерии. Перевели эссе о том, что такое хорошая работа с точки зрения философии.

Почему мы говорим о хорошей работе

Работа нас не устраивает. Уж точно многих из нас. Из-за низкой зарплаты и отсутствия карьерного роста увольняются больше людей, чем когда-либо за последние 20 лет. И неудивительно: всего 3 года назад средняя почасовая зарплата, скорректированная с учетом инфляции, для неменеджеров была такой же, как и в начале семидесятых. К тому же фриланс продолжает набирать популярность — и из плавного подъема по карьерной лестнице работа превращается в хаос, где нет никаких гарантий.

Все больше людей работают через приложения вроде Uber или Taskrabbit. Почти 70% из них говорят, что это подработки — необходимые, ведь дохода на жизнь не хватает. Даже молодым сотрудникам приходится менять компанию, чтобы строить карьеру, а не ждать повышения на одном месте. Что удивительно, такая нестабильность позиционируется как благо. Например, Сара Эллис и Хелен Таппер, авторы книги The Squiggly Career, советуют принять ее как новую, более гибкую норму.

Кажется, что решение проблем — создать больше рабочих мест. Но рост количества плохих вакансий вряд ли изменит ситуацию. Скорее, нужна именно хорошая работа.

Что такое хорошая работа?

Министерство труда США определяет ее как работу со справедливыми практиками найма, комплексными льготами и преимуществами, формальным равенством возможностей, гарантией занятости и культурой, в которой ценятся сотрудники. В британском отчете, который так и называется «Хорошая работа» (2017), на первый план выходят права сотрудников, справедливость по отношению к людям, карьерный рост и достойная оплата труда. Наконец, во Всеобщей декларации прав человека говорится, что каждый вправе выбирать место работы, получать справедливую оплату и отдыхать достаточное количество времени.

У этих трех источников есть кое-что общее: они фокусируются на особенностях рабочих мест, но не на самой работе. Правда, в британском отчете есть краткое упоминание о том, что сотрудники должны обладать некоторой автономией, а работа не должна быть утомительной или однообразной. Тем не менее честность руководства, срок контракта, карьерный рост ничего не говорят о качестве задач. Но именно на последние мы тратим весь день.

Можно много получать за неприятные и утомительные обязанности — правда, вряд ли такую работу назовут хорошей. Это не значит, что внешние аспекты, такие как льготы или размер оклада, неважны. Конечно, хорошая работа — в том числе та, за которую достаточно платят. Но что насчет внутренних аспектов? Есть ли что-то значимое в самом рабочем процессе или наш максимум — высокооплачиваемая скучная работа?

Ответить на эти вопросы пытаются философы — они дают собственные определения. Поскольку определение включает аспекты, неотъемлемые или существенные для определяемого, такой подход помог бы понять, есть ли что-то критически важное для хорошей работы. В западной мысли к работе обычно относятся как к делу неприятному, но имеющему инструментальную ценность. Другими словами, мы тратим силы на процесс, который не нравится, только чтобы получить результат. С этой точки зрения работа мало что дает, и на нее хочется тратить как можно меньше времени.

Человеческий труд и природа

Но есть и другие определения. Одно приводит Иммануил Кант в «Критике способности суждения» (1790). В разделе «Об искусстве вообще» он определяет искусство как особый вид квалифицированного труда, причем речь идет не только о поэзии или живописи, но и о созидании вообще. Это определение указывает на те свойства труда, которые мы учтем в концепции хорошей работы.

Кант рассуждает об искусстве, описывая, чем оно не является. Прежде всего он рассматривает разницу между созданным природой и созданным человеком. Искусство, как квалифицированный труд, относится к последней категории. Кант пишет:

«Правильнее было бы называть искусством лишь созидание посредством свободы, или произвола, полагающего в основу своих действий разум. Ибо хотя продукт пчел (правильно построенные соты) многие склонны называть произведением искусства, но происходит это только по аналогии с ним; как только вспоминают, что пчелы исходят в своем труде не из соображений собственного разума, сразу же говорят — это продукт их природы (инстинкта) и относят его в качестве искусства к их творцу».Здесь и далее цит. по: Иммануил Кант. Критика способности суждения. М.: «Искусство», 1994.

Итак, способность, позволяющая людям творить, — это свобода, «произвол». Она отличает человеческий труд от труда пчел. Люди свободно творят благодаря тому, что могут сначала представить объект труда, а уже затем создать. Именно это имеет в виду Кант, когда говорит о разуме в основе наших действий. Пчелы не действуют целенаправленно, и мы называем их соты не произведениями искусства, а продуктами природы, инстинкта. У пчелы нет выбора, создавать эти соты или нет. Но люди творят в соответствии с любыми концепциями и стандартами — в том числе подражая природе.

Уже здесь Кант намечает философию труда — различие между искусством и природой. У квалифицированного труда есть цель. И она позволяет созидать таким образом, каким природа не может. Человеческий труд — это координация мышления и действий, и чем больше мыслей и планов отражается в результате, тем труд «человечнее».

Это понимание очень важно для рассуждений о том, что такое хорошая работа. Особенно с учетом того, что планируют и выполняют задачи разные люди. Многие сотрудники делают только то, что говорит руководство, и не выбирают, над чем работать. Другими словами, у них нет творческой свободы, о которой писал Кант: такие люди не исходят «из соображений собственного разума».

Во многих теориях и подходах, которые описывают хорошую работу, о целесообразности не говорится ничего. Дело в том, что разделение планирования и выполнения задач между руководством и линейными сотрудниками слишком часто воспринимается как должное. На практике оно выглядит по-разному, но сама идея менеджмента предполагает, что есть тот, кто ставит задачи, и есть исполнитель. В то же время такое разграничение мешает исполнителям действовать осмысленно. Они чувствуют, что выполняют механическую работу, а не, по Канту, «свободную».

Искусство, наука и ремесло

Кант сравнивает искусство не только с природными процессами. Он проводит различие между тем, что создается по правилам, и тем, для чего нужны творческие усилия:

«Искусство как мастерство человека отличают и от науки (умение от знания), как практическую способность от теоретической, как технику от теории (как землемерное искусство от геометрии). И то, что человек может сделать, если только знает, что должно быть сделано, и ему, следовательно, достаточно известно, в чем должно заключаться желаемое действие, не называют искусством. Лишь то, что даже при совершеннейшем знании все-таки не сразу достигается умением, относится к искусству».

Итак, для того чтобы заниматься искусством, одной теории недостаточно. Есть разрыв между «знанием, что должно быть сделано» и способностью это сделать. Иными словами, искусство предполагает неопределенность.

Эта идея — следствие утверждения Канта о том, что «Не существует науки о прекрасном, есть только критика прекрасного; не существует и прекрасной науки, есть лишь прекрасное искусство». Например, для художника это означает, что создание картины нельзя раз и навсегда закрепить в правилах. Скорее, творец должен использовать свой гений — «талант (дар природы), который дает искусству правила».

На первый взгляд, различие между искусством и наукой не имеет отношения к концепции хорошей работы. Проложить электропроводку по инструкции можно, а вот стихотворение так не напишешь. Но Кант считает искусством любой труд, в котором есть неопределенность.

Пример есть в работе философа Мэттью Кроуфорда Shop Class as Soulcraft (2006). Предположим, механик проверяет сцепление на мотоцикле пятидесятилетней давности. Для этого нужно снять крышки двигателя, которые крепятся на сорванных винтах. Высверливание таких винтов может повредить сам двигатель — но в инструкциях это не учитывается.

Таким образом, механик Кроуфорда знает, какой результат нужен, но четкий путь к этому результату не описан ни в одних правилах. С точки зрения Канта, механику не хватает навыков, и даже тщательное изучение руководств сразу их не даст.

В любой деятельности есть практические проблемы, с которыми нельзя разобраться на старте. Понять, как их решать, можно только на опыте. В этом и состоит та разница между «знанием» и «способностью», о которой писал Кант. […]

Вернемся к хорошей работе

Итак, согласно Канту, неотъемлемая часть квалифицированного труда — это преодоление разрыва между знанием и способностью благодаря собственным суждениям, а не правилам. Именно это делает труд свободным и творческим. Если мы не можем проявлять такую инициативу, то работа будет менее приятной и в большей степени завязанной на деньгах.

То, что в любой работе есть правила, в этом контексте не так важно. Для некоторых социально значимых задач не нужно слишком много творческой свободы, зато нужны стандарты. К таким задачам относится, например, сбор мусора. Логично, что правила здесь должны быть общими, а не определяться отдельными работниками. С точки зрения Канта, такую работу можно было бы назвать утомительной. Но это не обязательно означает, что она «плохая»: свободные суждения — не единственный критерий, на который стоит ориентироваться. Выполняя общественно необходимую, но утомительную работу, люди в идеале должны получать дополнительную оплату, льготы, безопасные условия труда.

Проблема в другом: судя по всему, современная организация труда в целом дает работникам не так много возможностей действовать самостоятельно. Менеджеры делают процессы более эффективными и отлаженными — и принимают многие решения, которые иначе принимали бы сотрудники. В результате люди превращаются из тех, кто работает осмысленно, в последователей правил. […]

Идея Канта о том, что труд — это творчество, а не следование регламентам, может лечь в основу концепции хорошей работы. Конечно, одной творческой свободы недостаточно: без достойной оплаты и других внешних характеристик работу хорошей не назовешь. Тем не менее подход Канта показывает, что важно не только количество рабочих мест, но и чем будут заниматься люди.